Примерно год назад в театре кукол провели интересную лабораторию по теме «Жизнь замечательных людей» Вятского края, где молодые иногородние режиссеры привлекли к своим эскизным коротким постановкам три имени – Шаляпина, Шишкина и Чайковского (ни один из них, кстати, не родился в пределах нынешней области — дело было в Вятской губернии до великой октябрьской). Отобрали Шишкина, и наблюдателю этот свободный, весьма образный набросок тоже понравился (зато именитый критик, эксперт из Казани Нияз Игламов, помню, слегка похрапывал в ходе показа). Особенно запомнились прекрасно косолапые мишки. Мишки-шишки.
Но, как это обыкновенно случается, готовый спектакль «Лесной богатырь», что показали кировскому зрителю буквально на днях (12+), утратил большую часть своего первоначального обаяния и свежести, зато сильно добавил в зауми, трудно и насильственно читаемой символике и – это, оказывается, был рассказ о художнике ВООБЩЕ, а личная история некоего Вани Шишкина в смазных сапогах (может, она не очень интересна сама про себе?) не входила в задачу режиссера Ксении Павловой и прозвучала в высшей степени невнятно.
Какой-то человек из Елабуги, говорится в спектакле , очень любил природу. У него были мама и папа, потом Петербург (который ему не понравился), потом жена и шерстяные дети медвежатки (самые лучшие из реквизита, но собравшихся театралок они только взбесили: к чему этот натурализм? Ведь нам нужен театр ассоциативный, развивающий – говорили они потом в обсуждениях. Хваля именно отстраненность и неконкретность режиссерского подхода). В чем состояло художничество великого живописца леса? Весь спектакль время от времени возобновляется его единственное действие с кистью: на свежем спиле дерева неуверенной рукой выводит он годовые кольца, видимо, своей жизни. Есть там, правда, и один хорошо обыгранный житейский момент — некто из крестьян (лапотками прыг-прыг) голосом жужжащим аки комар настойчиво пристает к рисовальщику, чаво это он делает. Вот, работаю, а потом пожалуй и продам. Ой, не смеши, барин, нешто кто купит такое гнилье, вон смотри рядом какое дерево стоит на загляденье.
Все свои немалые усилья ( а режиссер с художником, говорят, очень глубоко входили, погружались в материал, много думали над его решением) они употребили на то, чтобы создать Атмосферу с большой буквы, этот бог современного театра (не будучи уличенными в каком-либо жизнеподобии, это совершенно исключено для прогрессивно мыслящего современного кукольника питерской школы), наполнив ее разнообразными символами. В спектакле задействовано много птиц, они кричат голосами, берут интервью, живут в дуплах и окошечках вымышленных «деревьев» (плоские геометричные вертикали с окнами памяти, расписанные текстами и фрагментами изображений. У них нет зеленых крон и других признаков растительности, столь любимой художником). Кто будет все это терпеливо считывать и расшифровывать в сегменте 12+, когда наши дети и яркие развлекательные вещи не очень-то внимательно смотрят, не волнует питерских авторов в принципе. Их дело актуально самовыразиться, делая себе имя, получить гонорар и как можно скорее отбыть восвояси, в свою интеллектуальную северную столицу.
Что до наблюдателя, то он, видимо, и есть тот назойливый крестьянин в лаптях, не понимающий, кому и зачем нужен такой специальный продукт и как его продать. Добро бы для взрослых (феномен театра на Спасской убедительно показывает, что публика, охочая до современных веяний, в нашем городе имеется), но для детской аудитории – очень сомнительно. Впрочем, чтобы найти какой-то компромисс и конкретизировать рассказ о художнике (Нашем Великом Земляке!), в образовательных целях решено повесить в театральном фойе его картины. Ну, хоть так.
А в целом – все как везде. Растет пропасть между богатыми и бедными, между интеллектуалами, сторонниками усложненных вещей, и теми, кто (мягко выражаясь) всякую сложность решительно отвергает. Для кого же творит художник, работающий в театре, кроме себя любимого?