От любви до ненависти — один ребенок

Внебрачный сын известного в Кирове человека страдает от его нелюбви

О чем рассказала мать четырехлетнего малыша, обратившаяся в редакцию за помощью. У женщины нет больше сил терпеть, как она считает, издевательства и оскорбления, причиняемые ей и ребенку не только его отцом, но и его законной супругой.

Как утверждает Екатерина, используя все свои немалые связи, Владимир Попов, заместитель директора завода ОЦМ, третий раз став папой в 51 год, прилагает все усилия, чтобы не помогать мальчику материально. И публично отказался от общения с сыном.

Четыре года беспрестанного хождения по судам, полициям и прокуратурам, чтобы доказать, что, вопреки заявлениям, она не «ужасная мать», осознание того, что некогда близкий человек готов на любую подлость и низость, чтобы не платить алименты — вымотают кого угодно.

— Понимаю, что меня сразу же начнут осуждать за связь с женатым мужчиной. Но ведь я не первая одинокая женщина, решившаяся на отчаянный шаг… И только причиняемая мне ежедневная боль вынуждает рассказать правду, — грустно говорит бывшая возлюбленная Владимира Евгеньевича. — Случайно познакомившись в 2010 году, долго не решалась встречаться с человеком, имеющим семью, который старше меня на 16 лет. Он звонил ежедневно. Говорил, что совершенно одинок, жизнь скучна и однообразна, что жена — не более чем неприятная привычка, а он так нуждается в любви и тепле. Осыпал охапками цветов так, что в доме не хватало ваз. Был заботлив, благороден и нежен. И я ответила ему взаимностью.
Как сообщил редакции Владимир Евгеньевич, он не признает и не понимает своей вины:

— Она рожала исключительно для себя, утверждая, что никогда никаких претензий предъявлять не будет. Меня использовали как донора, теперь шантажируют. Чего она сейчас добивается? Исполнения своих прихотей? Занималась бы лучше ребенком, который ей не нужен — нужны лишь мои деньги. Суды, прокуратуры, даже на работе — все завалено ее заявлениями. Дело кончится тем, что меня уволят и ребенок будет получать три тысячи рублей с моей пенсии. Я не собираюсь бросать семью, и мы все на грани нервного срыва…

Также Владимир Евгеньевич пообещал, что если статья будет опубликована, то придется встречаться в суде. Принципиально.

Знал, что станет отцом

Как вспоминает Екатерина, они любили друг друга уже два года, когда она заговорила о ребенке:
— Возраст мой был критическим — потом рожать было бы поздно. И Владимир, хотя и сказал, что пока не готов, расставаться со мной категорически не хотел. Когда забеременела, до сих пор считаю, что успела в последний вагон уходящего поезда, он не запрыгал от счастья, но был рядом: мое здоровье, как развивается ребенок, как я питаюсь — его интересовало все. Он, как и прежде, уходя от меня, звонил несколько раз в день.

Мальчик у Екатерины, родившийся в ноябре 2012 года, был слабым и болезненным, но первое время со всеми заботами она справлялась сама. Правда, через месяц после родов, когда в тяжелом состоянии попала в больницу, отец ребенка взял на себя часть забот: покупал детское питание, нянчил сына, иногда оставался на ночь. Чуть позже отношения с Владимиром не то чтобы испортились, просто реже стали встречаться.

На работу Екатерина вышла сразу после закрытия больничного по беременности и родам, понимая, что на пособие с малышом не прожить. Ребенок остался с бабушкой. Но когда мальчику исполнилось полтора года бабушка заболела и встал вопрос о детском саде. Мишу взяли в частный детский сад. Тогда впервые она попросила отца ребенка о материальной помощи. Он не отказал, только попросил, чтобы не было исполнительного листа. Сам установил отцовство, сам нотариально заверил готовность ежемесячно платить 20 тысяч. Которых хватало на оплату детского сада и врачей.

В то же время о наличии внебрачного ребенка узнала супруга Владимира. И он объявил Кате о разрыве отношений. Она не плакала, не навязывалась, но обратилась в суд, подав заявление «на алименты».

Сам себе не верит

— Тогда и начался ад, — говорит женщина. — Каждое заседание его адвокаты начинали с того, что я шалава, сама за ним бегала. Пришлось предъявить распечатки звонков. Потом поставили под сомнение его отцовство — дескать, у меня были и другие мужчины. Когда пришли в лабораторию, сотрудники даже засмеялись: зачем генетический анализ? Папа и ребенок — одно лицо.

Суд принял решение о взыскании с Попова со всех видов заработка в пользу сына 25 процентов. Получилось немного больше — 28 тысяч, и мать, может по наитию, складывала чек к чеку, фиксируя все, что потратила на малыша.

— Знаю, многие меня осудят, ведь семьи тянут детей на гораздо меньшие деньги. Но сын, тогда уже ходивший в муниципальный садик, по-прежнему часто болел. Мне приходилось платить частным врачам, покупать дорогие медикаменты, возить ребенка к морю. Сказать спасибо отцу? Конечно, одной бы мне не справиться. Но начались новые проблемы: меня начали вызывать в полицию, куда Владимир относил заявления, что я трачу алименты неизвестно куда и родила ребенка с целью наживы. Вот тогда и пригодилась стопка чеков. Все до копейки тратилось только на малыша.

Должен всем

Алименты в установленном судом размере семья получала только шесть месяцев. С января 2016 их размер уменьшился в разы. Пытаясь узнать о причинах, Екатерина обратилась с заявлениями в Трудовую инспекцию, в Комитет по защите прав ребенка, прокуратуру и службу судебных приставов. И если в инстанциях ее «просто послали» — не наша компетенция, то встреча в прокуратуре произвела впечатление.

— Прокурор, закрыв дверь кабинета и поставив по-хозяйски руки на стол, вдруг принялась орать: «Ты чего, охренела, ты чего — самая умная, с чего решила, что нарушены твои права? У него есть другие иждивенцы…» Какие? Взрослые дети, которым под 30? Я тогда и не знала, что у Владимира действительно появились еще два иждивенца.

О чем Екатерина была извещена практически на следующий день, получив заявление «бывшего» об уменьшении алиментов на сына и об освобождении от уплаты по задолженности на том основании, что, по решению суда, зам директора ОЦМ по коммерческим и финансовым вопросам должен был ежемесячно выплачивать родной матери 60 тысяч рублей, а жене на 10 тысяч меньше.

Так что «бедному» Владимиру Евгеньевичу оставалось на проживание всего 12 тысяч рублей, тогда как мама, проживающая в Уржуме, ежемесячно, с учетом ее пенсии, как бы получала более 80 тысяч, а неработающая супруга за 60. Так на ком же здесь сэкономишь?

Кто как видит «нуждаемость»

Екатерина, юрист по образованию и работе, защищая права ребенка, обратилась в суд, так как «алиментные решения» по взрослым иждевенцам были приняты судом без ее участия и учета выплат ее сыну. Оспаривая «решения по алиментам» в пользу родственников, мать-одиночка настаивала на предоставлении получательницами доказательств нуждаемости. И если Попова-старшая указала немногое: не была лишена материнских прав, что, являясь инвалидом 2 группы, нуждается в лекарствах, а ее пенсия всего лишь 21 тысяча 827 рублей, то доказательств от супруги было гораздо больше.

И если финансовые отчеты за фитнес и маникюр-педикюр не вызывали сомнений, то иные платежи — веселое удивление. Так выходило, что, видимо, заядлая гонщица Елена Попова, правда не имевшая машины (в суде позже выяснилось, что все свое имущество, в том числе и машину, Владимир Евгеньевич переписал на жену, не учитывая интересы малолетнего наследника) через день заправляет авто, что в месяц выходит на 10-15 тысяч рублей. Причем, предпочитает делать это глубокой ночью то в Нововятске, а то и в Котельниче (причем, «именные чеки» почему-то оформлены на адвоката Выдрина).

То, страдая от повышенного холестерина, опять же ночью топает в дальний магазин, чтобы прикупить конфет или тортик. Лишь несколько «утренних чеков» не вызвали сомнения, когда «нуждающаяся» приобретала себе по утрам пиво и сигареты. А представленный документ об оплате интимного лечения в частной клинике вообще был выдан… юристу, представляющей в суде интересы Попова.

Суд, рассмотрев все доводы и доказательства, сочтя, что путешествие в Испанию — это точно не от нужды, пришел к заключению о стабильном финансовом состоянии супруги: имеет машину, несколько квартир — отменил решение предыдущей инстанции. Маме же оставил алименты, снизив их до минимального прожиточного минимума кировского пенсионера. Уровняв тем самым содержание престарелой родительницы и малолетнего сына.

Месть, месть — не забуду

— Наличие внебрачного ребенка, видимо, взбесило жену Владимира с самого первого дня, как она об этом узнала, — рассказывает Катя. — Взбесило настолько, что она перешла к угрозам убить, которые, как оказалось, были не только на словах. В августе 2015 года, сынишке тогда было два года, мы ехали в деревню, где у нас дом. Мама с папой нас ждали, топили баню, но вдруг на участок, оттолкнув отца, ворвалась жена Владимира (сам он сидел в машине). Забежав на второй этаж, где находилась мама, она в ярости орала, обзывая меня и сына непотребно. Причем говорила так, что мама подумала: их уже убили. Затем села в машину и помчалась мне навстречу.

Вскоре «Лэндкрузер» Поповых, увидевших машину Екатерины на дороге, развернулся и начал преследование:

— Дорога после дождя была очень скользкая, я едва ехала, чтобы не навредить ребенку. «Крузак» начал теснить меня к обочине, я поняла, что сейчас перевернусь. Остановилась, заблокировала двери. Пока они разворачивались, тронулась снова. Трижды меня подрезал джип, потом умчался вперед, и я поняла, что они перекроют единственный проезд к деревне.

Действительно, тяжелая машина стояла поперек дороги, и Катя, вынужденная остановиться, снова заблокировала двери.

— Она кричала: «Выходи, с…а», — в ярости пинала мою машину, а затем, увидев на заднем сиденье ребенка, принялась так колотить по стеклу, что казалось, оно вот-вот разлетится. Сынишка дико испугался, закричал, а его отец смотрел на беснование своей супруги. И когда я начала подумывать: тут нам придет конец — из деревни прибежали люди. Мама позвала на помощь соседок, которые сами наблюдали поведение непрошеной гости.

Однако, несмотря на свидетелей, готовых подтвердить каждое слово заявления, в полиции не нашли в действиях Поповых состава преступления. Даже административного.

Как сообщила бывшая возлюбленная Владимира Попова, ее снова ожидают судебные процессы:
— Согласно судебному решению, с меня взыскивают 64 тысячи рублей — в счет оплаты Поповыми работы своих представителей. Я не отказывалась, не пряталась, а, придя в службу судебных приставов, написала заявление, чтобы деньги вычитали из зарплаты. Часть уже сняли, а треть погасили по взаимозачету — Владимир был мне должен. Однако приставы, не известив о том (сообщила Кадастровая палата), арестовали все мое имущество, заблокировали карточки и наложили запрет на выезд за границу.

Врачи настоятельно советуют: ребенка надо везти к морю — опять обострились проблемы со здоровьем. Но на мои претензии, что законом категорически запрещается налагать арест на имущество, стоимость которого превышает размер исполнительного производства, только похохатывают. И еще ехидно советуют отвезти ребенка на наш юг. Замешен ли здесь отец моего сына? Уверена, что все происходит не без его участия…