— заверил кировчан Дмитрий Быков. Поэты все еще способны собирать залы. Может, даже и стадионы?
А вот мы в этом сильно сомневаемся, и по завершении его здешних гастролей – уж тем более.
Так прямо ему и сказали перед концертом, ибо все попытки современных поэтов собрать сколько-нибудь широкую аудиторию в Кирове, на нашей памяти, нельзя назвать успешными. «Это у вас были плохие поэты», — весело отмахнулся Дмитрий Львович, рассчитывая, по своему богатому опыту выступлений, на интерес романтических барышень и пытливых юношей. Однако в конце июня вятская молодежь вся на каникулах, напрягаться — тем более за немалые денежки — никому неохота, вот и составился зал кукольного театра из людей взрослых, в разной степени образованных и настроенных на лирический лад.
Между читкой стихов, рассчитанных аж на два часа (и ответы на записки между ними) эти люди каждый раз неуверенно и вежливо аплодировали. Почему неуверенно? Потому что полноценно охватить умом да и душою то, что они слышали, было физически невозможно. По причине прежде всего авторской манеры исполнения — крайне напористой, местами чересчур даже громкой и в ускоренном темпе. То есть мы не могли, конечно, не заценить эти интереснейшие тексты, буквально перенасыщенные парадоксальными идеями, глубокими наблюдениями за жизнью, вместе с тем сильными чувствами, личными пристрастиями, очень спорными утверждениями и т.д. Но когда половина слов намеренно произносится торопливо или неразборчиво, то это, мягко говоря, напрягает.
Складывалось впечатление, что прославленный гражданин поэт совсем не ищет контакта с публикой и заботится лишь об эффектной, в его понимании, форме озвучания стихов. Кировчане честно хотели бы их понять, но не могли. В лучшем случае, а наш случай как раз таков, слушатель готов, post factum, взяться за печатные тексты Дмитрия Быкова на любом из доступных носителей.
Не задался — или по крайней мере был не адекватен его неизменному полемическому задору, могучему интеллекту и гражданской позиции — и свободный разговор со зрителем между двумя отделениями концерта. Вопросов поступило довольно мало, еще меньше интересных и острых, что заметно разочаровало поэта и сказалось на дальнейшей читке. Конец вечера вообще оказался эмоционально свернут, как бы даже и не предполагалось традиционного завершения с аплодисментами и поклонами, вместо этого зрителям было обещано фотографирование и автографы на книгах. В целом все прошло, несмотря на громовой голос и могучую харизму гражданина поэта, довольно вяло.
А ведь могло бы быть и по-другому, если бы литератор предпочел официозу большого зала театра кукол — испытанную профильную площадку в читальном зале библиотеки Герцена, которая практически не имеет опыта неудачных встреч «писателя с читателем». Здесь обычно подбирается компетентная и адекватная публика, общение — особенно в свободном формате — идет живо и вдохновенно, а память о таких встречах сохраняется и долго греет читающего вятского человека.
Который, как и везде в русской провинции, всегда с нетерпением ждет от «инженера человеческих душ» точного слова, свежего взгляда и глубокой мысли, ответа на трудные вопросы, это для него хлеб насущный и луч света. Кому из заезжих литераторов нужны живые и отвечающие глаза, нормальный диалог, тот подписывается на такую встречу. Только это, уж извиняйте, на бесплатной основе. А полный театральный зал умных гуманитариев-любителей поэзии, тем более молодежи, да еще за приличные деньги, в городе Кирове-Вятке никак не собрать. Однако гастроли есть гастроли, тут действуют совсем иные стимулы и механизмы.
Так говорил Дмитрий быков
— Пробовал я ваши рыжики – ничего особенного. По-моему, это миф, основанный на вятском самолюбии.
— Есть ли у вас мечта?
— Дом у моря. По молодости хотел учить добру и красоте, раньше это было легче. Но теперь я стал умнее.
— Лично вы чего боитесь в этой жизни?
— В этой – кроме традиционных сумы и тюрьмы, боюсь испортить себе биографию. Но больше боюсь не в этой, а в той жизни, потому что был я страшным конформистом, на площади выходил редко и неохотно.
— Как вы относитесь к Захару Прилепину?
— Сострадательно. С Захаром случилась катастрофа. Сейчас он сделал ложную ставку и, к сожалению, намерен совпасть с мейнстримом. Это очень напоминает путь Максима Горького, и мы еще увидим его метания. А пока мне остается только снять шляпу и отойти с печальной миной. (МЛ: сказанное не относится к художественному творчеству ЗП. Роман «Обитель» высоко оценен ДБ. Основная задача романа видится ему в том, чтобы уяснить и показать мотивацию нового сверхчеловека – начальника Соловецкого лагеря чекиста Эйхманиса).
— Когда в России снова наступит время поэтов?
— Поэты появляются тогда, когда надо сформулировать новый национальный проект, они могут услышать этот звук. А сейчас его нет.
— Есть ли у страны шанс мирно дожить до этого запроса на новый проект ?
— Революции и катастрофы в России всегда происходили в четные века. В нечетные все сглажено…