Правительство Кировской области подвело итоги работы вятского народного хозяйства за шесть первых месяцев 2015 года. С докладом перед членами правительства выступил вице-губернатор Алексей Кузнецов, к прессе с отчетом направили министра промышленности и энергетики Евгения Михеева, в ведомстве которого наиболее позитивные результаты. Корреспондент «Наблюдателя» сделал сводный анализ отчетов и статданных.
Выступление Алексея Кузнецова 18 августа на заседании правительства Кировской области было выдержано явно в минорных тонах из-за ориентирования на дальнейший секвестр областного бюджета в 2016 году. Насколько своевременно такое предложение? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно в первую поставить диагноз экономике региона. Уже после этого можно будет говорить о «лечении», если таковое действительно необходимо. А потом посмотреть, насколько было адекватным «лекарство», прописанное «доктором» Кузнецовым. Правда, констатация разнонаправленных тенденций, прозвучавшая в подготовленном региональным министерством экономического развития докладе вице-губернатора, не является диагнозом. Весь доклад — перечисление симптомов, которые есть в отчётах Кировстата, Росстата, Центробанка РФ.
К симптомам
Имеет место существенный прирост в реальном секторе. Индекс промпроизводства вырос на 7,1% по сравнению с первым полугодием 2014 года. Правда, по данным за июнь рост серьёзно замедлился до 3,1%. Строительная отрасль выросла на 21,3% с аналогичной тенденцией к замедлению в июне. Спад в сфере грузового автомобильного транспорта, грузооборот за полгода сократился на 4,6%. В июне со спросом на транспортные услуги существенно хуже — — 21,3%. Реализация молока (основная специализация аграрного сектора области) сельскохозяйственными организациями выросла на 10%. Лесозаготовки — +3,2% к первому полугодию прошлого года.
Основные проблемы в потребительском секторе, что собственно не новость. Темпы роста реальных доходов населения замедлялись уже в 2013-2014 годах. Оборот розницы на Вятке сократился на 5,2%. В том числе продажи продуктов питания упали на 6,9%, промтоваров — на 3,7%. Такого же объёма продаж лишился и общепит. На 6,6% просели по сравнению с первыми двумя кварталами 2014 года услуги населению.
Спад в розничном секторе понятен. Реальные располагаемые денежные доходы (доходы за вычетом обязательных платежей и инфляции) сократились в первом полугодии 2015 года по сравнению с аналогичным периодом 2014-го на 2,1%. Реальные зарплаты вятских жителей упали ещё больше. Они сократились на 8,6%, то есть инфляция, вызванная девальвацией национальной валюты, съела рост номинальной зарплаты на 5,4%.
Что поют финансы
Основные финансовые индикаторы рассчитаны пока только за пять первых месяцев — январь–май. Налоговые поступления выросли по сравнению с началом 2014 года почти на четверть, на 24,9%. Сальдированный финансовый результат (прибыль прибыльных организаций за минусом убытков убыточных) стал больше в целых 2,4 раза. Убытки организаций, ушедших в минус, снизились на 18,3% при незначительном росте их общего количества.
Подробней изучим ещё одну сферу финансового сектора, которая практически не отразилась в отчёте вице-губернатора Алексея Кузнецова, — банковское кредитование. Общая сумма выданных за полгода кредитов снизилась на 44,5%, то есть почти на 30 млрд рублей. Совокупная задолженность вятских жителей и бизнесменов перед банками также сократилась на 4,22% (на 5,7 млрд рублей).
Особенно активно сокращали свои долги именно фирмы. Их кредиторская задолженность перед финансовым сектором снизилась на 8 млрд рублей или почти на 13%.
В отраслевом разрезе наибольшее сокращение новых заимствований в обрабатывающих производствах — минус 59%. Энергетики и аграрии взяли меньше кредитов примерно на 40%. Строители урезали новое кредитование почти на треть. Торговцы и транспортники примерно на 45%.
Потребители, хотя и сократили новые займы на 46,5%, но их задолженность перед банкирами всё-таки выросла на 3%. Причём почти половина этого роста задолженности — просроченные платежи по кредитам.
Динамика:
причины и следствия
Поскольку деньги часто называют кровью экономики, то можно сказать, что в первом полугодии текущего года народному хозяйству Кировской области сделали кровопускание. Из него изъяли солидную сумму, примерно эквивалентную бюджету города Кирова.
В конечном итоге для нас это внешний эффект. Для борьбы со спекуляциями на понижение в декабре прошлого года ЦБ РФ резко поднял процентную ставку. Брать средства под выросший процент бизнесмены не стали. Более того, в условиях неопределённости многие предпочли отказаться от инвестиционных планов, а также снизить свою зависимость от банков, вернув долги.
На фоне финансового «кровопускания» начался рост просроченной дебиторской и кредиторской задолженности вятских фирм. Если эта тенденция будет развиваться и дальше, то впору будет вспомнить термин «кризис неплатежей». Правда, федеральные власти постепенно ослабляют финансовую удавку. И немудрено.
Ценовые индикаторы (инфляция) показывают, что российская экономика в целом и вятская в частности приближаются к ситуации дефляции. То есть, из-за снижения спроса бизнесмены вынуждены снижать цены. С апреля месяца фактически прекратился рост потребительских цен. По сравнению с концом 2014 года цены реализации производителей промышленных товаров и услуг снизились на 7,6%, а сельхозпредприятий на 1,7%.
Самое время вспомнить предложение Алексея Кузнецова задуматься о секвестровании бюджета будущего 2016 года. Оно равносильно идее посадить пациента, пережившего серьёзную кровопотерю, на низкокалорийную диету. Примерно то, что Германия прописала несколько лет назад Греции, и то, против чего греки попытались восстать. Оно нам надо? Видимо, нет.
Но в целом это тактический вопрос. Для определения стратегии необходим диагноз, то есть понимание того, что же на самом деле происходит с вятским народным хозяйством.
Диагноз:
реиндустриализация
Разнонаправленные показатели свидетельствуют о том, что в народном хозяйстве идёт процесс глубоких структурных изменений. Именно та реиндустриализация, о необходимости которой уже несколько лет говорило руководство страны. Причём она осуществляется на новой технологической базе.
Самый наглядный пример — молочное животноводство. «Наблюдатель» внимательно отслеживает процессы, происходящие в этой отрасли, в рублике «Молочные реки». Новые технологии и организационные усилия нескольких десятков человек дают впечатляющий рост производительности труда. А продуктовое эмбарго создало пространство для расширения отрасли.
Правда, прошедший после его введения год — слишком короткий срок для адаптации к новым условиям. Капиталоёмкие отрасли с длинным производственным циклом приспосабливаются к изменениям гораздо медленней, чем мечтает «креативный класс».
Тем более что процессы реиндустриализации идут в условиях дефицита финансов. ЦБ и федеральное правительство пока так и не наладили механизмы финансирования реального сектора. Хотя шаги в этом направлении уже есть. «Кирскабель» и «Нанолек» включили в специальные реестры федерального минпромторга, позволяющие претендовать на финансовую поддержку со стороны российского бюджета.
Даже некоторые негативные процессы — это прямое диалектическое следствие прогрессивных изменений. Регулярные выступления мелких торговцев (они, по статистике, доминируют в рознице и особенно в общественном питании) свидетельствуют о том, что прибыли в транзакционном (в просторечии «купи-продай») секторе снизились до критического минимума, а опыт работы в реальном секторе у этих людей отсутствует.
Более того, эффективный реальный сектор — это в первую очередь крупные и средние предприятия. Малый бизнес в индустриальной экономике выступает главным образом субподрядчиком. Он чувствует себя хорошо, только когда идут дела у крупных предприятий.
А условием их развития является доступ к финансированию. Без финансовой поддержки невозможно построить современное высокотехнологичное капиталоёмкое производство. Второе условие — возможность решения организационных вопросов, создание кооперационных цепочек либо из независимых предприятий, либо через вертикальную интеграцию.
Сейчас вятское народное хозяйство переживает определённый кризис. Это кризис роста, который усугубляется дефицитом ресурсов, необходимых для реализации позитивных тенденций.
Может, пора забыть про секвестр
и оптимизацию?
Логичным в этой ситуации поведением региональных властей видится именно создание этих условий. При общем финансовом дефиците в рамках Кировской области лоббирование интересов вятских промышленников на федеральном уровне, продвижение их проектов в различные федеральные программы.
Другое направление — создание и реализация на региональном уровне отраслевых программ, определяющих перспективы приоритетных секторов и активное продвижение интеграционных процессов. Что это значит на практике? Это не просто дать контакты одной фирмы её потенциальным смежникам. Продвижение интеграции — убедить бизнесы, продвигающие собственные интересы, в том, что их кооперация позволит вместе выиграть куда больше.
Да, и обеспечить вятский бизнес профессионалами — задача именно государства. Правда, она слабо сочетается с политикой «оптимизации» социальной инфраструктуры, которая у нас, как правило, приводит к ликвидации больниц, культурных центров и урезанию других социальных программ, вроде субсидирования ипотеки.
Как видите, поле деятельности огромное. Способна ли нынешняя команда взять на себя ответственность перед будущим Вятки и встроиться в позитивные экономические процессы или предпочтёт обычную пассивность «ночного сторожа»?
правительству какая разница? бюджет-это не их личный капитал
Скоро всем придет кабздец,полный кабздец ,мне уже пришел …