— Геннадий Филиппович, как недавно стало известно, Следственное управление СК России по Кировской области возбудило уголовное дело, фигурантом которого вы являетесь. Проводились ли с вами какие-либо следственные мероприятия?
— Как это ни странно, нет. Причем, причина не в моем нежелании – я от встречи со следователями не уклоняюсь. Готов встречаться, давать свои пояснения, предоставлять необходимые документы.
Надо отметить, что вокруг этого дела вообще происходят достаточно странные вещи. Начнем с того, что я, как и вы, узнал о нем лишь 3 июля из прессы. При этом, если верить заявлению СК России, дело было возбуждено еще 21 июня. Есть установленный законом порядок уведомления подозреваемых. Согласно ему, меня должны были официально проинформировать о моем статусе в деле. Однако этого не произошло.
Кроме того, хочу обратить ваше внимание на то, как 3 июля прошел обыск на заводе. В это время я находился в командировке в Москве, но знаю обо все не только по рассказам очевидцев, но и по записям видеокамер. Следственная бригада фактически штурмом взяла здание заводоуправления. Пострадала женщина-вахтер. При этом никто не чинил им препятствий, не пытался уничтожить или спрятать документы.
Давайте рассуждать логично: расследуется дело, связанное с якобы имевшими место налоговыми преступлениями. Это не подрыв конституционного строя, не преступление, сопряженное с насилием против личности. Между тем, нас штурмовали, как-будто на заводе раскрыли террористическое кубло. Зачем нужно было устраивать такое «маски-шоу» с ОМОНом и болгарками?
— Что вы можете сказать по существу выдвинутых против вас обвинений?
— Если обобщить, меня обвиняют в том, что завод все это время работал, а трудовой коллектив получал зарплату. По мнению Следственного комитета, вместо того чтобы обеспечивать выполнение оборонных и межправительственных заказов, содержать объекты социальной и коммунальной инфраструктуры, находящиеся на балансе завода, я должен был тратить всю выручку предприятия на погашение долгов по налогам, которые копились с 2005 года. Думаю, что и во властных органах, и в руководстве нашего акционера – ГК «Ростехнологии», да и на самом предприятии с подобной позицией СК не согласятся.
Когда в 2010 году меня назначали гендиректором «Молота», задержка с выплатой зарплаты составляла 9 месяцев! Предприятие было обесточено, не работала даже телефонная связь. Дети, родители которых работали на заводе, падали в школе в голодные обмороки. Об этом показывали сюжеты по всем центральным телеканалам. Тогда мне сказали: запускай производство любыми способами.
Почему спустя всего два года обо всем этом забыли? Ведь проблема занятости в Вятских Полянах по-прежнему стоит остро. В городе нет другого крупного работодателя. Если мы остановим завод, более 3 тысяч человек будут в буквальном смысле слова обречены на жалкое существование.
У нас в городе все это прекрасно осознают. И не готовы с этим смириться. Помимо социальной катастрофы мы рискуем получить и социальный взрыв. Люди нервничают, они не хотят остаться без работы и без средств к существованию. Да, наше предприятие сегодня не может в полном объеме платить налоги. Но это не значит, что оно вообще не участвует в экономическом развитии города и региона. Ежемесячный объем выплат рабочим «Молота» составляет 30-40 млн рублей. Эти деньги идут на оплату коммунальных платежей, на покупку товаров народного потребления, различных услуг. Если предприятие остановится, если мы перестанем платить людям зарплату, это моментально почувствуют все городские коммунальные предприятия, владельцы магазинов, парикмахерских, аптек, торговцы на рынке и т.д. Фактически остановка «Молота» повлечет за собой цепную реакцию банкротств предприятий малого и среднего бизнеса.
— Есть мнение, что активность Следственного комитета направлена не столько против вас и завода, сколько против избранного в Вятских Полянах мэра Сергея Кислякова, который являлся главным бухгалтером ОАО «Молот». Что вы думаете по этому поводу?
— Хотя я и являюсь депутатом областного законодательного собрания, политический аспект происходящего меня волнует гораздо меньше, чем экономический и социальный. Да, я тоже слышал озвученную вами версию. Обыск на предприятии, действительно, прошел буквально на следующий день после того, как депутаты городской думы избрали Сергея Евгеньевича Кислякова мэром. Как говорят, избрание прошло вопреки рекомендациям обладминистрации.
Если в такой трактовке событий есть хоть доля правды, то это вдвойне печальней: как можно решать политические задачи ценой жизни целого предприятия? У меня в голове это не укладывается.
— Давайте вернемся к теме долгов по налоговым платежам. Разве их не погасили в 2010 году, выделив на это целевую субсидию из федерального бюджета?
— Долги по налогам накапливались с 2005 года, достигнув к 2010 году астрономической суммы – порядка 800 млн рублей. Лишь половина долга, в основном федеральные налоги, была погашена из средств целевой субсидии. Оставшиеся 400 млн рублей все эти годы продолжают висеть на «Молоте», как камень на шее утопающего, не позволяя предприятию всплыть на поверхность и вдохнуть кислород.
Мы, безусловно, благодарны за выделение субсидии. С помощью этих денег сделано главное – были погашены многомесячные долги по зарплате. Но, по-сути, основную проблему предприятия субсидия не решила. Заводу для развития нужны инвестиции и оборотный капитал. Взять эти средства неоткуда. Ни один банк не станет кредитовать предприятие, у которого из-за налоговых долгов арестованы счета. Последние два года мы фактически работали в условиях жесточайшего финансового голода. В таком режиме можно вести речь о выживании, но не о развитии.
— А возможно ли развитие на «Молоте»? В каком направлении?
— Если бы перспектив у «Молота» не было, я бы так не боролся за предприятие, рискуя своей репутацией. Посмотрите, чего мы достигли за эти два года. Если в 2009 году объем производства составлял всего 352 млн рублей, то в прошлом году – уже 1,18 млрд рублей. В 2012-м мы планировали выйти на 1,7 млрд. рублей. Такие объемы позволили бы нам повысить зарплату работникам во втором полугодии и выйти на 100%-ю оплату текущих налоговых платежей.
— Эти плановые показатели все еще актуальны?
— После всех этих обысков нельзя ничего гарантировать. Есть объективно непростые экономические условия, в которых предприятие за последние два года научилось выживать и даже планировать свое развитие. А есть трудности и препятствия рукотворные. Бороться с ними значительно труднее. Они отнимают много сил и энергии, которые лично мне хотелось бы направить на что-то более конструктивное.
В 2010-2011 гг. мы получили существенную поддержку от нашего акционера госкорпорации «Ростехнологии». Но и руководство предприятия не сидело, сложа руки. «Молот» проделал огромную работу и вышел на рынок спортивно-охотничьего оружия. В этой нише мы достойно конкурируем с зарубежными производителями. У нас совместные проекты с оружейниками США и Италии. Уже сейчас около 40% всей нашей продукции идет на экспорт. На мировом оружейном рынке «Молот» — это уже сильный, узнаваемый бренд. Наши изделия там ценят за качество и надежность. Если раньше мы бегали за иностранными дилерами и уговаривали их взять нашу продукцию на реализацию, то теперь все наоборот: они приезжают и упрашивают нас увеличить поставки.
Буквально в июле этого года наши новинки демонстрировались на международной выставке в Барнауле. Это очень перспективные, передовые в техническом плане разработки, которые мы хотели запустить в серийное производство в 2012 году. Но сегодня, в сложившихся условиях, я не могу строить такие долгосрочные планы. Я утром еще не знаю, удастся ли мне уговорить энергетиков не отключать электричество в цехах. Мне приходится делать по двадцать звонков в день нашим контрагентам, чтобы их успокоить, заверить, что мы выполним свои обязательства. Они ведь тоже читают прессу, а там — заявления Следственного комитета, новости об обысках и т.п. негатив. В таком режиме работы трудно думать о развитии.
— Геннадий Филиппович, все-таки что ждет «Молот»?
— У нас в Вятских Полянах нет двух мнений касательно завода и его будущего. Все единодушно выступают за то, что завод нужно сохранить, не допустить его банкротства. 10 июля работники «Молота» учредили Комитет спасения завода. Туда вошли уважаемые, авторитетные люди. Члены Комитета намерены поднимать вопрос о спасении «Молота» на всех уровнях властной вертикали. Соответствующее обращение уже отправлено президенту России В.В.Путину, председателю Правительства РФ Д.А.Медведеву и губернатору Кировской области Н.Ю.Белых. Проблемы «Молота» обсуждались на чрезвычайной сессии депутатами городской Думы. Они также приняли обращение к региональному правительству и губернатору.
Общее мнение заводчан: дайте возможность спокойной работать, выходить из кризиса и потом гасить долги. Такой же позиции, насколько я знаю, придерживается наш основной акционер госкорпорация «Ростехнологии». Есть поддержка и федеральных органов власти.
Я очень надеюсь на то, что эти призывы, мнение общественности будет услышано. Мы просто не имеем права загубить предприятие, которое хочет и способно выбраться из кризиса. Я уверен, что здесь необходимо применить государственный подход.
Патриотизм — это последнее прибежище негодяя
Это ваше или?
Погуглите. Это мировое достояние.
Надо отвечать за тех, кого приручаешь. — Это тоже мировое достояние.
Жулики защищаются как могут. Цинично и нагло. И на чем играет сцука.,,.,
А мэром города по моим сведениям стал главный бухгалтер «Молота».Наверное не захотел паровозом за шефом идти.Решил во время свинтить.
Бедные Вятские Поляны,а такой красивый и уютный городок был еще лет пятнадцать назад…….
Кто-нибудь знает кто адвокат Бруснигина?
Чтобы прокормить 3000 работников с зарплатой 10000 руб надо продавать ружей на 30 000 000 руб в месяц ,при цене 15000руб за ружье надо изготавливать и продавать 2 000 ружей в месяц.Без поку пных,налогов и пр. НЕ МЫСЛИМО,гн.Бруснигин!