Дело Свечниковых: врачу НИИ Гематологии Денису Ярыгину предъявлено обвинение

Доктору Ярыгину предъявлено обвинение. Причем, предъявленная статья: «Оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности, повлекших по неосторожности смерть человека» (ст. 238 часть 2 УК РФ), — более тяжкая, чем та, по которой шло расследование. И подразумевает до шести лет лишения свободы.

— Можно ли сказать, что мы стали счастливее, когда узнали, что врачу, чье лечение, названное экспертами убийством, а, по мнению израильских медиков, являлось «контрольным выстрелом в голову», предстоит ответить за свое деяние перед законом?.. Наверное, нет, — говорят родные Евгения Свечникова, которым без малого полтора года пришлось доказывать следствию, что супруг и отец не «умер от болезни», а был «цинично убит врачами».

— Да, услышав эту весть, мы рыдали всей семьей, но это не были слезы отмщения, а скорее, удовлетворения, что такие, как Ярыгин, люди в белых халатах, больше никогда не возьмутся за пациента, заранее наплевав на последствия лечения и саму человеческую жизнь. И мы надеемся, что подельники Ярыгина, не без помощи которых скрывались официальные сведения, подделывались и уничтожались документы, стряпалось экспертное заключение, если не будут привлечены к уголовной ответственности, то их действия все-таки получат оценку хотя бы в среде кировских и российских врачей.

Впрочем, миновав «все круги ада», сломав сопротивление следствия, перед которым, как казалось, стояла одна задача: во что бы то ни стало спасти репутацию медиков, — сегодня семья Евгения Илларионовича надеется, что пройденный ими путь покажет землякам, что сильное желание найти и наказать виновных — не такая уж в наше время несбыточная мечта:

— С весны прошлого года мы обивали пороги следствия, едва ли не ежедневно сталкиваясь с тем, что наши заявления, требования и ходатайства отклоняются в почти полном объеме. С материалами дела и экспертизами нам, потерпевшим, позволяли знакомиться в последнюю очередь: у следователя для нас никогда времени не было. Зато доктору Ярыгину, бывшему тогда свидетелем, сразу же представлялись для ознакомления все документы. Переломным моментом мы считаем личную встречу с главой кировского СКР Айратом Ахметшиным, ведь
только после его вмешательства или, если угодно, его личного контроля и переносе дела из районного в областное Управление, дело врача, убившего Евгения Илларионовича, пошло к логическому завершению.

Как пояснила дочь Евгения Свечникова, слово «убийство» произносят в их семье не сгоряча, а совершенно осознанно — ни на секунду не сомневаясь в том, что прямой причиной смерти стала деятельность местных гематологов. Которые, по мнению израильских врачей, убивали пациента безграмотно и методично, чтобы не сказать, целенаправленно…

И Денис Ярыгин, не просто по глупости или неумению «лечил» отца категорически противопоказанными ему препаратами, полностью уничтожившими иммунную систему, но и, убедившись в том, что не оставил пациенту шанса на выздоровление, аналогичными средствами ускорял время его ухода.

Елена ОВЧИННИКОВА

Летальный исход с продолжением

Евгению Свечникову диагноз хронический лимфолейкоз поставили четыре года назад, но лечащий врач утешил: в его возрасте болезнь опасности для жизни не представляет. В конце 2016 года с обычным ОРЗ Свечников был госпитализирован в НИИ Гематологии по причине «низкого гемоглобина». Но не пошел на поправку, а стремительно терял силы. Тогда семья перевезла его в Израиль, где выяснилось, что ухудшение здоровья напрямую связано с проведенным курсом химиотерапии, вызвавшим иммунодефицит. Так что причиной ухода стал… сепсис.

Когда прах Евгения Илларионовича привезли в Киров, его родственники обратились с заявлением в Следственный комитет, настояв на вскрытии. Причиной стало не только израильское заключение, но и поведение местных эскулапов, блокирующихся от возможных последствий заранее предсказанной смерти, путем шантажа, подделки или потери документов, а также очевидного потока лжи.

Например, лечащий врач Свечникова — Денис Ярыгин объяснил появление поддельной подписи пациента в «информационном добровольном согласии» на проведение химиотерапии тем, что при поступлении в клинику пациент был крайне тяжел, и весь день пролежал под капельницей. Поэтому его подпись, полученную в «сумеречном состоянии», эксперты не могут «опознать». Хотя в тот же день Свечников на новогодние праздники отпустили домой, так как его состояние было… в норме.

Возбудив уголовное дело «по факту», следствие назначило первую экспертизу в кировской ЛСЭ и вскоре получило заключение, устроившее всех, кроме потерпевших. Так как, согласно выводам людей, мало смыслящих в хроническом лимфолейкозе, скончался Свечников от «имевшегося у него заболевания». Чему, например, откровенно обрадовался глава СО по Ленинскому району Константин Башков, заявивший: «Дело будем закрывать. Мне понятно от чего он умер»…

— Что же понял человек с юридическим образованием, если, согласно заключению патологоанатома, в костном мозге папы раковых клеток не обнаружено, а эксперты пишут: умер от рака. Но Башков легко объяснил, воскликнув: «Так его же вылечили»! — но не смог пояснить, почему же тогда «вылеченный от рака» взял и от него умер,.. —
говорит Ирина, дочь Евгения Илларионовича.

Тогда же родственники покойного заявили ходатайство об исключении из материалов уголовного дела выводы ЛСЭ как содержащие НЕДОПУСТИМЫЕ доказательства: эксперты не изучили медицинские карты Свечникова, проигнорировали анализ крови, взятый у пациента при поступлении, а ведь именно на его основании врачи должны были отказаться от мысли о проведении пациенту «химии». Так что основной вопрос следствия: почему назначили химиотерапию, — остался без ответа. Также в экспертном заключении не обнаружилось гистологии и документа о предупреждении эксперта об ответственности.

Однако ходатайство, несмотря на вопиющую «противоречивость» экспертного заключения, которое, по мнению потерпевших, «содержало лишь те факты, что, если не подтверждали невиновность, то хотя бы не вопили о виновности врачей, было отклонено, и находилось в деле параллельно со второй экспертизой вплоть до 5 августа. Именно в этот день ходатайство потерпевших было удовлетворено, и следствие приняло во внимание только заключение специалистов новосибирского Госцентра судебно-медицинских и криминалистических экспертиз: «…смерть Свечникова наступила по причине лечения».

С прошлого марта по нынешний август

До сих пор родственники Евгения Илларионовича вспоминают, как пришлось им преодолевать «круговую врачебную поруку», отчего-то поддержанную следствием:

— Зачем врач целый месяц держал папу в больнице, сообщая ежедневно, что ему все лучше и лучше, хотя с кровати он уже не вставал, а температура ниже 39 не опускалась. А еще врач спрашивал у нас разрешение на применение нового лекарства — Циклоспорина, который «мгновенно поставит пациента на ноги». Хотя доктор Гур, что лечила отца в Израиле, назвала препарат «контрольным выстрелом в голову». Значит ли это, что Ярыгин просто ускорял смерть отца, чтобы он тихо умер, и спокойно, без вскрытия, здесь же был похоронен? Значит ли это, что им была проработана тактика убийства?

Или, например, когда супруга Евгения Свечникова, написав на имя директора института Парамонова заявление о выдаче всех медицинских документов, получила отказ, так как, по версии гематологов, информация является врачебной тайной. А процесс в Ленинском суде дал новую пищу для размышлений, ведь председательствующая заявила об отсутствии у вдовы нотариально заверенной доверенности. Не пояснив при том, как ее можно получить у покойного.

Не менее поразила семью и переписка с Росздравнадзором, в ответе которого значилось: лечение было правильным, своевременным и ЭФФЕКТИВНЫМ (до смерти — Е.О)! При том, что ни одного документа, на основании которых были сделаны заключения, у специалистов «надзора» не было и быть не могло.

Или, к примеру, 3 мая следователь Евгения Давыдова сорвала видеоконференцию, во время которой под протокол и в присутствии свидетелей Оделия Гур, ведущий израильский специалист в онкогематологии, лечащий врач Евгения Свечникова, отменившая в тот день прием и операции, готова была дать показания, изобличающие как убийственные методы лечения больного с диагнозом хронический лимфолейкоз.

Что вряд ли в дальнейшем позволило бы следствию и суду не только не сомневаться в пагубной методике лечения пациента, но и, отказавшись от версии «ошибочного лечения», заподозрить медиков НИИ в «целенаправленном уничтожении больного» для сокрытия следов своей непрофессиональной деятельности. Однако следователь в тот день просто не отвечала на звонки телефона. При этом Евгения Сергеевна, поначалу сама же настаивавшая на допросе Оделии Гур, сама же при поддержке начальства направившая в Израиль официальные запросы, вдруг начала утверждать, что, «…будь она юристом», признала бы опрос «филькиной грамотой», а суд счел бы это недопустимым доказательством.