Рабовладелец вышел на свободу: житель Вятских Полян Александр Михеев отсидел по приговору суда 20 лет

В 1999 году Михеев был осужден как подельник «изувера и недочеловека» Александра Комина, державшего в 15 метровом бункере женщин, которым собственноручно, в наказание за попытку побега, выколол слово РАБ.

Суд приговорил Александра Комина к смертной казни. Но после вынесения приговора он прожил лишь четыре дня, в камере вскрыв себе паховую артерию. Ирина Ганюшкина, которой удалось сбежать от Комина и прийти в милицию, всегда была уверена, что рабовладельцу помогли уйти из жизни.

Комин и Михеев познакомились в кочегарке, где оба работали, и изувер предложил Михееву воплотить в жизнь его давнюю мечту: взять в рабство нескольких человек, которые работали бы на них бесплатно. Идея пришла в голову Комина, когда в 18-летнем возрасте попал в зону за хулиганство, и один бывалый зек рассказал ему, что держал у себя в подвале нищего художника, который за кормежку рисовал картины и иконы на продажу. Труд раба приносил хозяину звонкую монету.

Михеев с предложением Комина согласился, и с маниакальным упорством они четыре года рыли землю под коминским гаражом под 15-метровую штольню. 13 января 1995 года в гараже появилась первая рабыня — женщина, которую будущий рабовладелец напоил водкой с клофелином. Очнулась она в штольне, где кричи не кричи, никто не услышит — стены были обиты матрацами, а лестница наверх опутана электрическими проводами под высоким напряжением.

Как рассказывают о 50-летнем Михееве источники газеты: Александр Анатольевич, по кличке Крыша, мужчина тощий, выше среднего роста:

— Всегда говорил, что начал работать с Коминым потому, что тот его запугал, а запугавши, принудил. Характер у него жизнерадостный, руки — откуда надо растут, говорил, что по образованию инженер.
Очень любил книжки читать, особенно стихи, и мечтать о женщинах.

Впрочем, судя по информации из социальных сетей, бывший убийца и рабовладелец не мучается совестью, не испытывает недостатка в средствах и не лишен женского внимания. Об изуродованных им — морально и физически и убитых людях уже никто не вспоминает. Хотя у Михеева и самих пострадавших в Вятских Полянах немало родственников.

Считали себя «санитарами леса»

21 июля 1997 года в Вятскополянском управлении милиции появилась светловолосая девушка, в которой поначалу никто и не признал пропавшую восемь месяцев назад Ирину Ганюшкину. Которая рассказала, что все время находилась в вырытом под гаражом подземном бункере, где некий мужчина держит в ошейниках рабов, заставляя их на себя работать.

К гаражному кооперативу «Идеал» выслали милицейский наряд, Комина задержали. Ганюшкина предупредила оперативников, что лестница находится под напряжением, и оперативники, заставив Комина выключить ток, спустились вниз. На глубине девяти метров находился бункер, за стальной дверью которого обнаружили пропавших несколько лет назад женщин — Татьяну Козикову и Татьяну Мельникову. На лицах невольниц было выколото слово Раб, под глазами вырезаны нитями капавшие слезы. Женщин немедленно отвезли в больницу. Пока они приходили в себя, Комин и арестованный днем позже его сообщник Александр Михеев начали давать показания.

Первой жертвой рабовладельцев стала Вера Толпаева, бывшая сначала примерной узницей, с которой Комин удовлетворял свои властные и сексуальные амбиции. Она же порекомендовала Комину портниху Татьяну Мельникову. Вскоре, встретив своего бывшего сокамерника Николая Малых, Комин узнает, что он сожитель портнихи. Напоив обоих снотворным, он помещает портниху в бункер, а Малых, раздев догола, выбрасывает спящим на 20-градусный мороз. Его тело обнаружили через неделю. У милиции подозрений смерть Малых не вызвала: бывший уголовник выпил лишнего, заснул на улице и насмерть замёрз.

Вскоре Мельникова и Козикова решились на побег. Осуществить план было сложно: гараж был открыт, а лестница обесточена только тогда, когда Комин находился внутри. Улучив момент, женщины заперли мучителя, заперев дверь при помощи сковородки, в одной из комнат. Однако убежать не успели — Комин вырвался и подавил бунт. Он предложил на выбор — либо разрезает женщинам рты до ушей, либо делает им на лицах клеймо РАБ. Они выбрали второе. После чего режим содержания ужесточился — когда Комин заходил в гараж, он давал сигнал лампочкой, и узницы надевали на себя ошейники и кандалы.

Подземный кооператив начал свою деятельность — шились халаты и трусы, которые Комин сбывал на рынках и предприятиях. Но нужна была еще мужская сила для земляных работ, тогда заманили 37-летнего Евгения Шишова, бывшего десантника, который отказался работать на Комина. И был демонстративно поджарен Коминым и Михеевым на электрическом стуле собственной конструкции: обмотав ему ноги и руки оголёнными проводами, подключив к розетке и заставив Талпаеву и Мельникову нажать на два выключателя одновременно. Как рассказал следствию Александр Михеев: «Он так — аааа!.. И всё… Вы знаете, быстро»… Тело Шишова подняли на лебёдке наверх, отвезли в лес и закопали.

Вскоре в гараже появилась Татьяна Козикова, и кооператив заработал по-стахановски — каждый день по 16 часов, по 30 халатов с каждой работницы. Нереальные планы работ выполнялись женщинами, запуганными угрозами о том, что при неповиновении от них будут постепенно отрезать части тела: уши, кончик носа, — все что угодно, кроме рук и ног, чтобы могли работать. Следующей стала Татьяна Назимова, оказавшаяся душевнобольной. Вскоре сексрабыня надоела, и Комин, влив ей в глотку тормозную жидкость, выкинул на улице по дороге к моргу.

К тому времени Комин в зените предпринимательского успеха. Кроме обычной продукции швейной фабрики невольницы шьют ризы для местных священников и ткут иконы. Также Комин заставил их выткать огромный герб России, который пытался продать в администрацию Вятских Полян и
руководству местной милиции. Но денег в казне не оказалось.

В январе 1997 года у Комина новая рабыня — 22-летняя Ирина Ганюшкина, а Толпаева приговорена к страшной смерти — накаченная «тормозухой», женщина умирала несколько часов. Вскоре 45-летний изувер влюбляется Ганюшкину, правда перед этим он пытается «искусственно оплодотворить»
Ирину с помощью шприца — чтобы рожала ему рабов. Женщина, уже имевшая к тому времени маленькую дочь, притворяется, что чувства взаимны. Но, улучив момент, когда маньяк покупал ей свадебное платье, сбегает.

Дальнейшая, после освобождения, жизнь рабынь, по их мнению, была еще хуже: под землей их хотя бы кормили. Они спивались, получая в забегаловках стакан за демонстрацию татуировки и шрамов от избиений, рылись на помойках в поисках еды. На работу их не брали, отказывая даже в черной и грязной. Какова сегодня судьба каждой, узнать не удалось.