Дистрофия совести: в Кирове две семьи делят могильный участок

Половину могильного участка, упокоившегося в 1944 году Петра Иванова, оттяпала под семейное захоронение семья Натальи Репкиной

От шести квадратных метров, выделяемых под захоронение, осталось так мало, что внучке Петра Ивановича, чтобы помянуть деда, приходится идти прямо по могиле.

— Дедушка — Петр Иванович Иванов умер за два десятка лет до моего рождения в 1944 году. Нет, он не воевал, не погиб от ран, но смерть его была ужасной. 31 марта он, работавший на заводе имени 1 Мая, скончался от дистрофии, — рассказывает свою историю Марина Александрова. — Когда была совсем маленькой, мы ходили к нему на могилу, а потом умерла бабушка, тяжело заболела мама, и я забыла дорогу, но не дедушку.

Как вспоминает Марина, искала она могилку долго — на Лобановском кладбище, где Петра Ивановича схоронили, адресА не сохранились. Поэтому часами ходила по погосту, разглядывая старые кресты и надгробия, ища родную фамилию:

— Из детства помнила одно, что идти надо за памятник Зое Космодемьянской, в детстве он казался мне очень большим. Много читала о том, как работали кировчане на заводах, где выпускали все для фронта. А когда узнала, что рабочие не выходили из цехов по неделе, что это были люди, опухшие от голода, их умирало в день до двух десятков человек, так мне стало его жалко… Скончавшегося от голода в 40 лет, до последнего вздоха делавшего снаряды к «Катюше»… Вот и сейчас плачу, — со слезами в голосе и глазах говорит Марина.

В 2010 году, когда казалось, что искать дальше бессмысленно, могилка нашлась. Земля осела, потемнел крест, но скамейки, что прямо у холмика, остались целы. Правда прямо к дедушкиному кресту примыкала чужая оградка, в которой были три могилы и место для четвертой.

— Начала я искать, кто раскроил погост по своему усмотрению. В конце концов вышла на Наталью Геннадьевну Репкину — она в университете, в преподавательской среде, далеко не последний человек. Договорились встретиться на кладбище, и первое, что услышала: «Откуда ты взялась»?

Нам, героям, все дозволено

Марина пыталась говорить по-хорошему, договориться — грех ссориться из-за кладбищенской земли, но доцент твердила одно: хочу быть похоронена рядом с родителями:

— Да, могилы ее бабушки, матери и отца в одной ограде, но как бы «ее место», что на оттяпанном участке, все-таки ближе к моему деду. Сказала, что буду жаловаться… Она парировала: оградку не она ставила, а папа, не ей и убирать. Давайте поговорим со смотрителем, с директором, но Наталья Геннадьевна, покрыв всех «жуликами» и «пьяницами», от дальнейших переговоров устранилась.

Тогда Марина обратилась в администрацию города. Там удивились: такие деликатные вопросы обычно решают миром, — но пообещали разобраться. И направили Репкиной предписание: дескать, незаконно, надо убрать оградку с чужого захоронения в течение 10 дней. В ответ Наталья Геннадьевна разразилась весьма ерническим посланием, ссылаясь в основном на своих «покойных героических родственников», которым ни администрация, ни какой-то там Иванов, а уж тем более его внучка — не указ:

«Уважаемый начальник управления! Отвечая на ваше письмо, полученное мною 06.05.17 года прошу уточнить следующие сведения: в письме не указано, какой земельный участок я должна освободить, где конкретно он располагается, какое ограждение я должна демонтировать по требованию неизвестной мне гр. Александровой, и, самое главное, на каком основании именно мне адресовано это требование (если мне, то исправьте ошибку в моем имени!). Дополнительно сообщаю, что на Лобановском кладбище у меня похоронены члены семьи, семьи Героя Советского Союза Ивана Дмитриевича Костина, чье имя носит средняя школа № 20 и одна из улиц Кирова; моя бабушка Костина М.И., умершая в августе 1947 г., моя мать Репкина (Костина В.Д.), умершая в мае 2001 г., и мой отец Репкин Г.В., ветеран и труда «ЭМСЗ им Лепсе», умерший в сентябре 2003 г.

Я не расширяла земельный участок под захоронения, никогда не устанавливала ограждений этого участка. Сообщаю, что на захоронение отца, которым я занималась лично, мною было получено разрешение, выданное Бюро ритуальных услуг 24. 09. 2003 года за подписью директора (имеется заверенная копия, оригинал находится в Бюро). В документе указано разрешение на подхоронение отца в действующей оградке, то есть на 24.09.2003 г. ограда была установлена и до настоящего времени граница, обозначенная ею, не изменилась, чему имеются многочисленные свидетели, посещающие могилы моих родных. Также мне не ясно, какие правовые основания имеются у вашего письма, так как в нем не указано, выполнялась ли проверка соблюдения земельного законодательства, если выполнялась, то кем она инициирована, почему о ней не оповещена, а также какие нормативные документы и когда мню были нарушены».

Когда надо — вспомним

В среду, 21 июня, Марина Александрова получила официальный ответ из городской администрации, в котором сообщалось, что «…комиссия в составе замначальника УБИТ Семакова О.Д., заведующего муниципальным кладбищем Головенкина Д.В., смотрителя кладбища Гущина С.В. при осмотре захоронения Иванова Петра Ивановича установила самовольное расширение на 1,2 метра оградки соседнего участка гр. Репкиной НГ. В результате незаконного сокращения участка поставить оградку и привести в надлежащий вид могилы Иванова П.И. не представляется возможным, — который дал Марине возможность обратиться в суд.

— Самое главное, — говорит Марина, — что Наталья Геннадьевна наверняка вспомнила о могиле бабушки, когда нужно было хоронить родителей, так как ранее, когда когда ходили к деду, могила бабушки Репкиной была заброшена. Но какие бы знаменитые люди не были потом в ограде похоронены, она не должна выходить за пределы отведенного участка.  А Репкина считает, сколько заняла — все ее. Похоронить себя хочет рядом с отцом, а получается, что с моим дедом. У нее отец — ветеран! А у меня умер дед от дистрофии, значит и в земле ему места нет? Не дожил до ветерана…

Из истории

…В 1942 году были случаи, когда за ночь с завода увозили по 20 умерших. Наибольшая смертность от дистрофии падает на проживающих в землянках. В 1942 году там было одновременно 400 опухших от голода, вспоминал Александр Сафин.

Всего за годы войны кировчане дали армии 4 176 танков и самоходных  артиллерийских установок, 2 тысячи «Катюш», 3 миллиона снарядов, 5 миллионов мин и авиабомб, 33 миллиона гранат, 200 кораблей, 2 тысячи аэросаней, 2 миллиона минометов, 5 миллионов автоматов, авиационное и другое оборудование. На 3600 самолетах Ил-2 стояло оборудование завода «Авитек», а также на самолетах Як-1, Як-3 и И-26. Завод «Искож» дал фронту 4,6 миллионов тонн кирзы, из которой было изготовлено 9 миллионов сапог.