Так что, резюмируя итоги судебного процесса, редакция «ВН» на законных теперь основаниях остается при своем мнении, что не лишала, да и не имела намерений лишить подполковника госбезопасности ни его чести, ни его достоинства.
Кстати, совокупно оцененные служивым в 30 тысяч рублей, правда, с каждого из ответчиков. Коих в исковом заявлении Плюснина было в два раза больше: плюс Владимир Федотов, чья трагическая история была рассказана не только на страницах «ВН», но и в эфире на радио.
Заслуга выигрыша в судебном процессе, результат которого был непредсказуем до последнего дня заседания, но не в силу редакционной слабости, а, скорее, по причине как бы непререкаемого могущества истца, защиту которого осуществлял лично начальник юротдела УФСБ по Кировской области Повышев, целиком принадлежит кировскому юристу Яну Чеботареву – сторона защиты со стороны СМИ.
Интересно, что именно Повышев в первом судебном заседании объяснил причину обращения к Фемиде, имея, видимо, в виду не только обидевшегося на редакцию подполковника, но всю силовую структуру в целом, задвинув постулат о том, что «наезжать» на таких уважаемых, как они, никому не дано: дескать, елозить ручонками своими по нашему мундиру не позволим. При том, в интонации «главного юриста УФСБ» вроде бы грозно прозвучало «и впредь» (возможно, это должно было притормозить всех, кто всуе или преднамеренно намеревался когда-то нелицеприятно помянуть «отпрысков Дзержинского» — Е.О), хотя до судебного решения, вынесенного в минувшую пятницу — 3 февраля, оставалось более полугода.
И редакция намерена заявить, что среди «борцов за честь мундира» занимает далеко не последнее место, осознанно не прибегнув в судебном процессе к доказательствам того, что данные подполковником показания: в частности, касающихся личного знакомства с осужденным за мошенничество Романом Ермолаевым и еще несколько моментов — мягко говоря, вряд ли соответствуют действительности.
Неча на зеркало пенять
Напомним, что в январе 2016 года в «Вятском наблюдателе» вышла статья «В моей смерти прошу винить Романа Ермолаева», в которой рассказывалась история жителя Кирово-Чепецка Владимира Федотова, давшего взаймы крупную сумму денег (разговор идет о нескольких десятках миллионов рублей — Е.О) человеку, считавшемуся близким семье. Причем, деньги были собраны на операцию по трансплантации сердца для супруги Владимира, страдающей от неизлечимой болезни.
Но к тому времени, когда израильская клиника сообщила о готовности принять русскую пациентку, Роман Ермолаев заявил, что не только не собирается отдавать долг, но и обратился в полицию с заявлением на кредитора. Запугивая умирающую женщину убийством, Ермолаев откровенно куражился над людским горем: «Ничего мне за это не будет», — поминая при том, что «его прикроет сотрудник УФСБ — Дмитрий Плюснин». Утром 2 октября 2015 года Людмила Федотова скончалась, оставив перед тем короткую предсмертную записку, текст которой стал заголовком статьи.
Роман Ермолаев был осужден за мошенничество в особо крупном размере, сейчас отбывает наказание, увеличившееся в связи с вынесением еще одного приговора, так как брал взаймы, чтобы заведомо не отдать, не только у Федотова. И всем своим кредиторам он называл фамилию человека, который «его прикроет» от возможных неприятностей (в суде, кроме Владимира Федотова, еще двое жителей Кирово-Чепецка подтвердили слова о «крышевании» — Е.О).
Когда статья готовилась к печати, один из сотрудников УФСБ, работающий тогда в пресс-службе, созвонившись с автором, а затем и редактором «ВН», попытался препятствовать публикации, точнее, потребовал убрать из текста несколько фраз о подполковнике Плюснине, ссылаясь на то, что речь идет о другом человеке, уже ушедшем из Управления. Но редакция не стала вносить «правки», не видя в том необходимости. Вскоре в Ленинский районный суд поступило заявление с требованием «возмещения морального вреда» и «опровержения».
Однако в первом же судебном процессе Ян Чеботарев, твердо заявив, что не видит причин в необходимости «уважать только потому, что ФСБ», разъяснил позицию ответчиков: имеем право высказывать мнения и суждения, поэтому настаиваем на полном непризнании иска.
Ответной реакцией стало ходатайство истца о проведении лингвистической экспертизы.
Причем, подполковник и его представитель, начальник юротдела ФСБ, пожелали провести экспертизу у «частного лица» — Ксении Лицаревой, считающей себя «специалистом» только на том основании, что «давно сотрудничает с ФСБ» и «имеет большой опыт». Ян Евгеньевич отдал предпочтение официальной структуре — кировской Федеральной лаборатории судебных экспертиз.
Итоги работы «самоназванного специалиста» Лицаревой и сертифицированного сотрудника ЛСЭ были диаметрально противоположны: по мнению Ксении Станиславовны, «Овчинникова умышленно и целенаправленно опорочила не только подполковника Плюснина, но и всю службу в его лице» (смотри «Пожизненный вцик с гвоздями» — «ВН» № 38).
— При допросе Лицаревой, — как написал в Фейсбуке Чеботарев, — выяснилось, что такие правовые понятия как «оскорбление», «честь» и «достоинство» Ксения Станиславовна понимает совсем не так и не в том смысле, что придается им действующим законодательством, а делает заключение лишь на основании своих знаний в области русской словесности.
Тогда как выводы ЛСЭ: текст Овчинниковой лоялен и не содержит нападок на сотрудника УФСБ, — явно не устроили заявителя. Который 21 ноября ходатайствовал о проведении еще одной — фоноскопической — экспертизы в Нижнем Новгороде. Текст которой практически под кальку повторял предыдущие выводы.
Как пишет представитель автора и «Вятского наблюдателя» Ян Чеботарев:
— Заседание длилось около часа. Истец и его представитель уже были ознакомлены с результатами экспертизы, но продолжали настаивать на удовлетворении иска. В прениях Повышев говорил: «Эксперты установили, что все сказанное — мнения и предположения, НО должна же быть какая-то этика журналистская — мы же офицеры, на страже народа стоим». Судья была удивлена… Позже я задал вопрос: «Чего ж не отказались от иска»? Ответили: «Чтоб не подумали, что мы испугались»…