С Григорием Яковлевичем Житенёвым мы общались в его последний рабочий день на посту руководителя следственного управления Кировской области. Он в буквальном смысле уже сидел на чемоданах, хлопотал, как доехал водитель, который перевозил в Уфу вещи, как состояние дороги до Башкирии, куда предстоит заселиться. Смена руководства в управлении начала обсуждаться прессой где-то месяц тому назад, но у людей служащих так заведено, что пока нет официального перевода — сиди на месте ровно. Назначили — срывайся, вникай, действуй. Так было и в этом случае. Интересовало главное: какой осталась Вятка в сердце бывшего пензенского следователя, а ныне — руководителя федерального масштаба — генерал-майора Житенёва.
— Вы проработали в нашем регионе чуть больше трех лет…
— Три и десять месяцев, если быть точным, почти четыре года на посту начальника следственного управления по Кировской области.
— Известно ли, кто будет преемником?
— Нет, совершенно неизвестно, и вариантов будет множество. Есть вариант, что мой первый зам, поскольку он стоит в федеральном кадровом резерве, но я склоняюсь к мнению, что это будет варяг — человек, назначенный из другого региона.
— Дадите ему советы по кировскому управлению?
— Конечно, ведь мне очень небезразлична судьба следственного управления Кировской области. Поэтому я надеюсь, что человек, который приедет, все установившиеся традиции — быть в числе лучших — не нарушит и обратится ко мне за советами. Я буду очень рад помочь.
— Сегодня в управлении работают только кировские, то есть вы никого не привезли с собой, когда приехали?
— Не совсем так. Я действительно никого не привез, ни одного человека, ни из Пензы, ни откуда бы то ни было. Но по ходу моей работы ко мне приехало несколько человек из других регионов, это около 10-ти сотрудников, причем со всей России. Все они прошли проверку, и если я убеждался, что человек достойный, я брал его на работу. Штат управления на сегодняшний день состоит из 212 человек. Основной состав — коренные жители Кировской области.
— То есть сильных кадровых перестановок при вас не было?
— Как раз наоборот. При мне были сильные кадровые перестановки, скажу откровенно, во-первых из-за того, что на момент моего приезда было очень много вакансий: на 7 из 19-ти руководящих должностей. Я, конечно, говорю по большей части про руководящий состав, потому что следственный состав — это естественный процесс, он достаточно часто изменяется и обновляется, и это нормально. А вот что касается руководства следственного управления, мною были сделаны достаточно большие кадровые перестановки. Где-то человек не устраивал меня, чаще он не мог подстроиться под новые требования, когда-то люди просто приходили ко мне и говорили: мы понимаем, что не тянем. То есть сотрудники адекватно оценивали свои возможности, и я всегда это уважал — это поступок офицера.
Я сменил почти две третьих руководителей следственных отделов, из тех, кто работал до меня, осталась, наверное, треть. По разным причинам это происходило. Но сейчас все сотрудники моего управления — это высочайшие профессионалы, люди, доказавшие свой профессионализм, свою компетентность, свои знания, способность работать эффективно, грамотно и качественно. И за каждого сотрудника аппарата и каждого руководителя разного звена я сегодня отвечаю и несу персональную ответственность. Это люди, которые готовы и способны работать в любых условиях и с любым руководством, и выполнять любые поставленные задачи.
— Значит, новому начальнику будет легко, ведь вы уже изрядно перепахали это поле?
— Новому начальнику придется очень сложно. Я как руководитель с почти четырехлетним стажем для себя уяснил одну истину, лучше приходить в низкие по рейтингу управления, потому что там есть разбег, там есть к чему стремиться, есть куда разгоняться, есть куда идти вперед. Следственное управление Кировской области входит в пятерку лучших в России на протяжении всех последних лет. Я надеюсь, что придет профессионал, компетентный человек, которых большинство, но то, что ему будет легко — это заблуждение. Ему будет сложно.
— Это очень высокая планка…
— Выше уже не будет. Потому что Следственное управление Кировской области сейчас на первом месте среди управлений России. Сделать рывок и достигнуть высоких результатов гораздо проще, чем их удержать. Когда по результатам 2013 года следственное управление заняло четвертое место в России, к этому отнеслись так: стартанул, напряг коллектив, надолго ли его хватит? Еще через год количество скептиков поубавилось, а когда мы три года не выходили из первой пятерки, их не осталось.
Я несколько систематизировал работу управления. Сегодня оно работает по системе организации уголовного преследования и процессуального контроля. Она редкая, и действует сегодня только в Пензе, Татарстане и Кирове. Я не скажу, что до моего прихода управление работало плохо, нет, но немножко бессистемно. Оно не было ориентировано на достижение конечного результата — изготовления продукта, которое называется уголовное дело, и направления его в суд.
Не так давно была дискуссия на уровне федерального Следственного комитета, оценку деятельности руководителей хотели отделить от оценки деятельности управления. Я категорически возражал, и не только я, против такой методики подсчета, и нам удалось убедить руководство, что оценка руководителя, его состоятельности и компетентности неразрывна с оценкой руководимого им коллектива. То есть не может быть хороший руководитель и плохое управление. И наоборот.
— Вас перевели в Башкирию. На каком месте сейчас там управление, согласно рейтингу?
— На 53. Очень символично. Потому что когда я приехал в Киров, кировское следственное управление тоже было 53-м в рейтинге. Мне придется над этим поработать. Хотя опять же есть субъективный фактор — все зависит от собственной установки. Если человеку хочется проявить себя, чего-то добиться, то для меня — это самый верный шаг
— Это назначение вы оцениваете как повышение?
— Безусловно. Есть определенная градация регионов России, они входят в разные группы в зависимости от численности населения и от значимости политической ситуации. И, конечно, назначение в республику Башкортостан я оцениваю как повышение. Она больше и по площади и почти в 4 раза по численности населения Кировской области, тем более что это автономная республика — одна из двух самых крупных республик в Российской Федерации, плюс она мусульманская — это тоже накладывает особенности, существующий там менталитет несколько отличается, в этом тоже незаурядность этой территории. Скажу проще: здесь у меня потолок обязанностей, там — ответственностей. И еще я делаю такую отметочку: я еду не в рамках ротации — мне по указу президента можно было до конца пятилетнего срока работать, плюс возможность остаться на второй срок – а перехожу в Башкирию именно в рамках повышения.
— При вас за эти почти 4 года было несколько громких дел, на которые большое влияние оказал следственный комитет. Давайте обо всем по порядку. Первая тема — сосульки. Еще пару зим тому назад Киров настигла эта страшная беда, случилось несколько трагедий с пострадавшими и даже погибшими от падавших с крыш снежных глыб. И тогда следственное управление под вашим руководством заняло достаточно жесткую позицию.
— Да, действительно. Кировская область смогла сформировать правоприменительную практику. Я не скажу, что мы были пионерами — этой работой плотно стал заниматься бывший руководитель следственного управления по Санкт-Петербургу Андрей Валерьевич Лавренко, он активно начал, а мы продолжили. И я могу сейчас констатировать, что сложившаяся у нас и в Санкт-Петербурге правоприменительная практика распространилась практически на всю Россию. И во многих регионах стали осуждать по ст. 238 УК РФ — выполнение и оказание услуг, не отвечающее требованиям безопасности.
Почему я приложил массу усилий, чтобы эта практика сформировалась? Потому что для привлечения по данной статье не обязательны последствия. То есть раньше за падающие на головы людей сосульки наступало наказание в большинстве регионов только если есть тяжелые последствия — нанесение вреда здоровью или смерть. Сейчас рассматривается любой случай, независимо от тяжести последствий. Естественно, это не только наша заслуга, все проходило при поддержке суда и прокуратуры. По 238 статье есть несколько судебных решений. И итог — ни одного случая травмирования за зиму 2015-2016 года. Навели порядок! Но тут надо отдать должное и главе администрации города Александру Викторовичу Перескокову, который взял это на личный контроль. Уж как мы повлияли на отношение руководства города к этой проблеме — это второй вопрос, но то, что городские чиновники обеспечили очистку крыш на следующий год,…
— …облегчив работу следователям и сохранив жизни многих кировчан. Следующей громкой темой, которую взяли под контроль кировские следователи, стала врачебная ошибка.
— Тема продолжается, хотя уже реже стали возбуждать дела. Я бы уточнил, не врачебная ошибка — это в корне неправильная расшифровка определения, а врачебный брак. За врачебные ошибки мы людей к уголовной ответственности не привлекаем, ошибки есть в любой работе. А вот за врачебный брак — неоказание помощи или ненадлежащее оказание помощи — вот это, действительно, ятрогения? Нам удалось при поддержке правительства Кировской области заключить соглашение, оно действует и по сей день, и в определенной степени повлиять на состояние сферы здравоохранения, выявляя ятрогению.
Соглашение заключается в том, что каждый факт смерти несовершеннолетнего или роженицы воспринимается нами как повод для проведения доследственной проверки, в ходе которой следователи принимают решение о наличии либо отсутствии состава преступления в действиях врача. А вот для того, чтобы нам ее проводить качественно, необходимо было наладить особый алгоритм: в случае смерти информация поступает в дежурную часть, на место выезжает следователь и изымает либо фиксирует всю медицинскую документацию, чтобы врачи были лишены возможности «нарисовать» медицинский документ после вскрытия и установления причин смерти.
Как происходило у нас и происходит сегодня в некоторых других регионах: лечат от одного, человек умирает, причина смерти устанавливается, и история болезни сразу переписывается. И мы не могли ничего доказать. Сейчас у нас это отработано пошагово, и по каждому факту смерти мы проводим проверку. Я уезжаю, а коллектив остается, и он заточен жестко реагировать на каждый такой факт.
Кстати, в 90-95 процентов случаев мы убеждаемся в невиновности врачей. И если мы подозреваем, что врач может быть виновен, то возбуждаем дело, но это тоже еще ни о чем не говорит. Во всех сомнительных ситуациях, чтобы провести комплекс следственно-оперативных мероприятий и экспертиз, необходимо возбужденное уголовное дело, потому что в рамках доследственной проверки мы не можем пользоваться всем арсеналом полномочий. И большинство дел все-таки прекращается за отсутствием состава преступления. И только некоторые доходят до суда. У нас на сегодня 7 решений, где врачи судом были признаны виновными. Большинство дел было прекращено.
— И, наконец, третье громкое дело — дело банды Прокопа. Удовлетворены ли вы решениями суда по членам банды?
— Я никогда не комментирую решения суда, потому что считаю, что основная задача следственных органов — это собрать доказательства и направить в суд. Если в суде квалификация, которую дали органы следствия, устояла, значит мы свою задачу выполнили. Если не устояла, значит мы допустили брак. Какой срок лишения свободы назначает суд — это не моя прерогатива, не мне это обсуждать. Это профнекорректно. Все те преступления, которые мы вменили обвиняемым, устояли в суде. Окончательная точка будет поставлена, когда вынесут приговор Прокопьеву. Думаю, что приговор огласят где-то к Новому году.
— Члены его банды заключили досудебное соглашение, и ходят слухи, что им обещали за это поблажки в виде небольших сроков лишения свободы.
— Я слышал эти слухи, не знаю, от кого они идут и кем распространяются. Начнем с того, что ни я, ни мои заместители, ни следователи ничего такого им не обещали. Это я говорю с полной уверенностью. И вообще как может кто-то что-то обещать, предполагая воздействие на суд, что недопустимо, ведь наказание назначает суд. Что касается членов банды Прокопьева, при досудебном соглашении в соответствии с действующим уголовно-процессуальным законодательством суд должен назначить не больше двух третьих от санкции статьи.
Давайте посчитаем: двадцать пять минус одна треть, равно семнадцать. Но есть еще понятие — совокупность преступлений, по которому тоже есть ограничения. Члены ОПС получили за каждое совершенное преступление не более 17 лет. А по совокупности путем частичного сложения мер наказания уже по факту другие сроки. Общий порядок по совокупности — до 30 лет. Разговоры о каких-то обещаниях наивны.
— Дело банды Прокопа вы начинали вместе с генералом Солодовниковым, который был переведен в Самару, вы тоже уезжаете, не слетит ли Прокоп?
— Прокоп не слетит. Это я обещаю. Поскольку мы мониторим ход судебного заседания. Мы сами добывали очень большой объем доказательств по этому делу. Кроме того дело рассматривает очень профессиональный состав суда. И, что касается Солодовникова, мы часто созваниваемся, и он всегда интересуется, как идет дело Прокопа. Теперь я уеду, и буду интересоваться. И у меня нет никаких сомнений, что Прокопу будет вынесен обвинительный приговор.
— И Прокопу все-таки светит ПЫЖ?
— Ну, не знаю. С учетом того, что он все-таки вину признал, активно сотрудничал со следствием, что является смягчающим фактором, возможно, и чуть меньше. Если суд примет во внимание признание вины, может быть это будет наказание, не связанное с пожизненным. Но все равно его ждет немалый срок.
— Вероятно, у вас есть еще список дел, к которым за годы вашего управления были причастны кировские следователи?
— Да, помимо тех дел, которые вы назвали, за эти годы были и другие громкие истории с участием следственного управления. Это и предотвращенный теракт в Марадыково — совместная наша разработка с ФСБ, где виновным вынесен приговор. Два, может быть не столь ярких, но знаковых дела, первое — это единственное в России привлечение к уголовной ответственности зам прокурора области Быкова. Сейчас в Санкт-Петербурге прокурора области привлекают, но пока только дело возбудили; в Подмосковье тоже зампрокурора привлекали, но там дело было прекращено, а у нас вынесен первый в России приговор.
Второе – по председателю Вятскополянского суда. То, что он потом сбежал от следствия — это уже не наша вина. Я свою миссию по этому делу выполнил. Работа по этому делу тоже велась совместно с ФСБ, мы его реализовали, возбудили, собрали стопроцентное доказательство его виновности в получении взятки, а потом решением Москвы дело было передано в округ, и дальше я перестал его отслеживать. Но то, что вина была доказана на стадии передачи дела в округ — это я могу сказать гарантированно. И это тоже единственный в России председатель районного суда.
Дело в том, что у судей есть очень серьезный иммунитет, по ним вообще очень усложненный порядок возбуждения. Мы 9 месяцев возбуждали дело по Кашину: все идет только через ходатайства председателя Следственного комитета, все 20 раз обжалуется… Считаю, что свою работу следователи выполнили качественно. Ну, помимо этого на нашем счету были депутаты заксобрания, два министра …сейчас всех уже не вспомнишь.
И я хочу сказать слова благодарности коллегам из всех правоохранительных органов Кировской области, потому что только конструктивное сотрудничество приводит к результату. Каждое ведомство ведет за собой другое, и скорость каравана определяется скоростью последнего верблюда. Соответственно, не может быть хорошим только следственный комитет при недостаточной работе органов внутренних дел, федеральной службы безопасности, прокуратуры, суда. Мы все работаем в одной цепи.
— И главный вопрос: какой останется Вятка в вашем сердце?
— После того, как был подписан указ президента, вроде бы надо радоваться, а на меня вдруг накатила небольшая грусть. Я анализировал, с чем это связано, причем ведь я всегда стремился вперед, думал о карьере, а тут задался вопросом и понял, что эти неполные четыре года, которые я провел на Вятке, были лучшими годами моей жизни. Именно здесь я стал руководителем.
Сам по себе указ президента не делает из человека руководителя, не дает гарантии, что тебя будут ценить, воспринимать, слушать, и уж тем более на Вятке. Это не тот регион, где тебя будут уважать только за то, что ты назначен указом. Здесь надо свою состоятельность доказывать. Руководителя делает его коллектив, его дела и поступки. Здесь я получил высшее специальное звание — генерал-майора юстиции. Здесь был сформирован профессиональный коллектив, и в этом заслуга каждого из нас.
Удастся ли мне такого достигнуть в Башкирии, я не знаю, но я знаю, что кировский коллектив и в мое отсутствие будет одним из лучших в России.
Жаль, уезжает Человечище. И завидую Башкортостану
Благодаря профессионализму’ порядочности и верности Григория Житенева было прекращено незаконное заказное уголовное преследование меня’ начатое полицией род руководством Андрея Воронова. Уголовные дела были прекращены не только в связи с отсутствием составов преступлений’ но в первую очередь в связи с ОТСУТСТВИЕМ ПРИЗНАКОВ (!) преступлений.
Благодаря позиции этого Человека я остался на свободе — и всегда буду об этом помнить.
Спасибо Вам, Григорий Яковлевич.
Мент В.В.Минин тоже хотел, но не смог отблагодарить генерала.
Благодаря профессионализму, порядочности и верности присяге Григория Житенёва было прекращено незаконное заказное уголовное преследование меня, начатое следователем полиции города Кирова под руководством Андрея Воронова.
.
Уголовные дела, незаконно возбуждённые в отношении меня, были прекращены не только в связи с отсутствием составов преступлений, но в связи с ОТСУТСТВИЕМ ПРИЗНАКОВ (!) преступлений — что означает, что они вообще не могли быть возбуждены: [ссылка]
.
Благодаря позиции Г.Житенёва я остался на свободе — и всегда буду об этом помнить.
Спасибо Вам, Григорий Яковлевич.