Первая персональная выставка Александра Подшивалова — прекрасного художника, жизнелюбивого, доброго и скромного человека — прошла через полгода после его кончины. Ему исполнилось бы 66 лет.
Подобное даже у нас в редкость: стать профессиональным живописцем под сорок лет, быть принятым в Союз Художников в 57 и «дожить» до первой персоналки уже после жизни. Судя по отзывам коллег, Подшивалов чрезвычайно строго и серьезно относился к своему творчеству (о том же рассказывает и фильм о нем 1998 года), был не уверен, что соответствует критериям профессионального союза, да не особо туда и стремился. Друзья уговорили. Зато посмертная выставка говорит сама за себя — он как никто другой сумел воспеть праздник жизни, оставил нам свои уникальные и узнаваемые солнечные миры (точнее — миражи), которые восхищают замученного серой жизнью северянина.
Да он и сам, похоже, с тех пор как побывал в пленэре на юге Франции, стал даже свою родную Вятку писать по-французски, расцвечивая и украшая ее фантазиями в духе импрессионистов. Хотя бы яркими зонтиками и небесными видениями, или деревьями-рюмочками, не сдаваясь ненастью и длинной зиме. Которая и его изрядно доставала, а он не поддавался, потому что художнику жить легче — он сам сочиняет себе действительность и в ней счастливо пребывает.
А вот во Францию он ничего выдуманного не привносил, писал ее как есть, уж она-то не нуждалась в подкрашивании. Нам остались чудные полотна, ставшие уже почти классикой: его «Мосты Каркассона», нежнейшие «Полеты над Ниццей» и морской берег в Карбонне, на эту музыку света и цвета можно долго смотреть не отрываясь… Многие, кстати, знают, что тамошние товарищи находили его весьма похожим на Ван Гога, после такого родства как живописцу не стать «французом».
Внимательному зрителю доставят удовольствие не только его «сюжетные» картины, но даже и небольшие беспредметные этюды, выставленные в витринах, написанные очень звучным и энергичным цветовым пятном, иногда вместе с линий. В натюрмортах последних лет наблюдается более строгая и выверенная эстетика: лаконичная геометрия сосудов, из которых красиво выпирает нечто живое. Одинокий апельсин, который катится среди растительных собратьев — очень трогательный и аскетичный символ…Ну а любители толстых хозяйственных котов почти наверняка станут поклонниками художника: в деле их прославления Подшивалов просто поэт!
