Судьба кулацкая…

1.Слуга Государев

Сразу скажу, надеюсь найти через эту статью своих родственников (по линии бабушки) и буду надеяться, что они когда-нибудь найдутся. Это потомки торговца из с.Лебяжье Ивана Григорьевича Сазанова, происходившего родом из д.Запольщина Лебяжской волости Уржумского уезда. Известно, что у него был сын Николай (предположительно 1890-х годов рождения), учившийся до 1918 г. на землемера и расстрелянный во время красной смуты, а также дочери Анна и Клавдия, 1892 и 1899 г.р. Отец также стал жертвой государственного беспредела того времени и был раскулачен и сослан в 1930 г…

Посвящаю эту публикации  истории жизни этих людей, моих предков, ставших невольными жертвами геноцида большевисткой власти, как и тысячи им подобных российских крестьян..

… Отцом Ивана Григорьевича  был крестьянин Григорий Константинович Сазанов, живший в деревне Запольщине во второй половине 19 века и ставший непосредственным свидетелем ее грандиозного пожара в 1888 году. В этом опустошительном пожаре сгорел и его дом. Человек он был грамотный, о чем свидетельствует тот факт, что он расписывался за неграмотных однодеревенцев на карте-чертеже новых построек деревни, на котором значились и новые дома Григория Константиновича и отца моей прабабушки. После пожара Г.К.Сазанов поставил для своей семьи новый дом, но, к сожалению его дальнейшая судьба покрыта мраком неизвестности.

Гораздо больше известно о жизни одного из детей Г.К.Сазанова – Ивана, человека блестящей судьбы, увы, завершившейся очень бесславно. Конечно, в семье были и еще дети, но о них не дошло до нас никаких сведений. В детстве Ивану отец, как умный человек, постарался дать навыки грамотности. Затем Иван окончил несколько классов земской школы в с.Лебяжье и в юности помогал отцу в его нелегком крестьянском труде. И ни отец, ни сын и предполагать не могли тогда, какое неожиданное яркое будущее ожидало Ивана впереди.

Когда Иван достиг призывного возраста, он был взят на военную службу. По законам того времени неграмотные лица служили 6 лет, а имеющие начальное образование – только 4 года. И здесь Ивану Григорьевичу крупно повезло – он был зачислен в придворную гвардию самого Государя Николая Второго. Это обстоятельство изменило всю его дальнейшую жизнь, поскольку за добрую службу царь-батюшка пожаловал, очевидно, своего верного слугу дворянским титулом и наделом земли. Правда, в самой лейб-гвардии Его Величества Иван Григорьевич находился в самом низком чине – каптенармуса, отвечая за учет и хранение оружия в гвардейском складе. Несмотря на всю низость чина, должность эта, понятно, была очень «хлебной», и многие каптенармусы неплохо на этом наживались.

Во время служения в лейб-гвардии Государя, в жизни Ивана Сазанова произошло еще одно светлое событие : он познакомился со своей будущей женой, уроженкой Швеции, Софией Карловной Бинкервальд. Биография этой женщины еще более туманна, чем у отца Ивана Григорьевича. Также мы никогда не узнаем и о том, как произошло знакомство гвардейского каптенармуса И.Г.Сазанова и гражданки далекой Швеции. Можно только предположить, что София Карловна была фрейлиной Государыни императрицы (которая, как известно, сама была немка по происхождению), при дворе которой ее и заприметил молоденький офицер.

По вероисповеданию София была лютеранкой, а по законам того времени православный  не мог жениться на девушке другой веры, но Иван Григорьевич далеко не сразу решился присоединить свою избранницу к Православию. Он привез ее в свою деревеньку и продолжал жить крестьянским трудом и, параллельно, торговлей. Согласно метрической книге за 1892 г., в январе того года у них родилась дочь Анна, позднее – сын Николай, человек трагичной судьбы. 14 января 1899 г. у молодой пары родилась дочь Клавдия. Через 2 дня она была окрещена в церкви села. Причетник назвал супругу Ивана Григорьевича как «жену лютеранского вероисповедания».  По всей видимости, служители церкви и власти смотрели сквозь пальцы на жительство православного с лютеранкой, и этому были свои причины…

И только в 1900 г. Иван Григорьевич присоединил свою жену к святому Православию. Такой случай представился во время приезда епископа Вятского и Слободского в с.Байсу Уржумского уезда в июне 1900 г. Об этом замечательном событии сообщали даже «Вятские епархиальные ведомости»  : «Жена  запасного каптенармуса Уржумского уезда Лебяжской волости д.Заполенской Ивана Григорьевича Сазанова – София Карлова, урожденная Бинкервальд, лютеранка, 4 июня 1900 г. Его преосвященством, преосвященным Алексием, Епископом Вятским и Слободским, присоединена к Православию чрез святое миропомазание». В метрической книге Лебяжского прихода появилась такая запись: «4 июня  София жена запасного каптенармуса Лебяжской волости д.Запольщины Ивана Григорьевича Сазанова София Карловна Бинкервальд, состоящая в лютеранском вероисповедании, вследствии проявленного ею решения желая помазаться святым миром присоединилась к православной греко-российской церкви с сохранением ея имени».

Чин и, возможно, приданое жены-иностранки дали Ивану Григорьевичу начальное состояние  и бывший слуга Государев сумел с умом распорядиться им, вложив в его в такое прибыльное дело как торговля. Торговля дала хорошие барыши. На вырученные капиталы новый лебяжский торговец поставил в начале 20 века на самом краю села Лебяжья роскошный двухэтажный дом «городского типа» с первым этажом из красного этажа и с мансардой, венчающей его верхний деревянный этаж. Перед домом рачительным хозяином было посажено два тополя, величественные кроны которых радовали  своим видом лебяжан до начала 2010-годов. Сразу за домом начиналось бескрайнее ржаное поле, на другом конце которого вдали виднелась деревушка Желтенки с домиком фельдшерского пункта.

В этот дом и переехало семейство Сазановых, навсегда покинув старушку Запольщину. Кто знает, возможно, в этом доме и закончил свои дни старый Григорий Константинович, отец Ивана Григорьевича ? Впоследствии при доме появилось множество складов, а в селе – торговая лавка И.Г.Сазанова. Близость к судоходной Вятке позволяла ему выгодно торговать  и, соответственно, богатеть, увеличивая свое состояние. Кроме торговли, Иван Григорьевич также предоставлял кредиты местным крестьянам, от чего тоже имел хороший процент. Об этом вспоминал в 1940 г. на страницах районной газеты «Вперед» журналист М.Сазанов : « …Шишкин Анкудин, Сазанов Иван, Панков – торговцы. Они любезно предоставляли кредиты, но зато наживали, как говорится, рубль на рубль». Замечу, Иван Григорьевич не являлся землевладельцем ; по крайней мере он не упоминается в списке лебяжских землевладельцев за 1905 год.

Всецело поглощенный торговлей, Иван Григорьевич оставался по-прежнему верующим православным человеком. Это было впитано им, что говорится, с молоком матери, унаследовано им генетически от своих крестьянских предков. Судя по дошедшим до нас скудным документальным источникам, Иван Григорьевич, при виде которого почтительно склонялись крестьянские головы, не обделял красавицу Лебяжскую церковь ни вниманием, ни даяниями до конца жизни своей в Лебяжье, болел о ней всей душой даже в страшные тридцатые годы, что и предрешило его конец…

Торговля – такое щекотливое дело, когда просто нельзя быть беспечным, зазеваешься —  и конкуренты обставят тебя в два счета, а в Лебяжье с его удобным географическим положением и пристанью торговцев было более чем достаточно. Только в самом селе жило до семи торговых фамилий, оставивших в наследство советскому Лебяжью добротные дома в каменном и деревянном исполнении, не говоря уж о волне торговцев, наезжавших в Лебяжье в рыночные и базарные дни из соседних сел, городов, Вятки, Котельнича и Казани. В большинстве своем они были того же происхождения, что и Иван Григорьевич, благодаря счастливому случаю или упорному труду однажды сменившие крестьянскую соху и косу на счеты и ассигнации.

В Лебяжье некоторые торговцы появились еще до Ивана Григорьевича, поставили свои роскошные дома и лавки, в основном винные. Напротив дома И.Г.Сазанова, тоже на краю села, стоял деревянный дом его «конкурента» — торговца Окунева (в советское время сгорел). Такие же роскошные «особняки» в два этажа стояли и в других местах маленького села, величаво возвышаясь над хатками простых селян. Какой-то торговец поставил полностью белокаменный двухэтажный дом напротив «ввоза» — спуска к пристани ; это говорит о том, что он был еще богаче И.Г.Сазанова. Ныне в этом здании располагается магазин «Якорь».

Среди лебяжских торговцев были совершенно разные люди. Если одни гнались только за капиталом, другие жертвовали значительные суммы на нужды церкви, народного просвещения, медицины и культуры. Так торговец-старообрядец Анкудин Шишкин отдал своего сынка Осипа в учение старообрядческой грамоте в далекую деревню Комарово – значит, заботился о его нравственном и духовном воспитании. Торговец Алексей Суханов отдал в своей небольшой двухэтажной белокаменной лавке один этаж под народную библиотеку.

Противоположностью этим людям был некий торговец Ступин, которого журналист М.Сазанов в 1940 г. в своей статье по истории села называл «из богатых жителей первым». И не мудрено – он держал ямщину из 15 лошадей, содержал рыболовную артель, занимался торговлей и на свои огромные средства скупил всю лучшую землю в Лебяжье, которая тоже приносила хороший доход. « Торговал вином, запоил отравой не один десяток людей» — язвительно писал Сазанов. Последнее, впрочем, проходило для Ступина безнаказанно и он не платил даже штрафов. Волостной судья Русалеев решал дела только в пользу тех, кто больше даст и частенько засыпал пьяным прямо во время судебного заседания. И никто не осмеливался ему перечить, этому краснорожему представителю царской власти и законности.

                                                                         2. Падение Ивана Сазанова.

1918 год принес в Лебяжскую жизнь, как известно, большие перемены. Новая власть шуток не понимала. Байсинский купец Окунев, которого знали даже богатейшие казанские купцы, попытался было извлечь из сотрудничества с ней торговую выгоду, но тут купеческая жилка его подвела, наткнувшись на небывалое коварство новой власти : проведав, что у того есть немалые запасы зерна, представители «диктатуры пролетариата» предпочли с ним не торговать, а попросту арестовать вместе со всем семейством и все зерно конфисковать.

До учреждения НЭПа всякая торговля была запрещена, враз ставшая таким расстрельным преступлением, как «спекуляция», и как пережили это время бывшие купцы, потерявшие почти все, чем владели раньше, теперь возведенные в разряд «кулаков», трудно даже предполагать. Многие из них лишились при «советизации» сразу и торговых лавок и пароходов и земли. Некоторые были высланы из пределов уезда, а то и вовсе потеряли самое дорогое – свою жизнь. Купечество было разбито наголову, а всякая торговая жизнь парализована. По деревням и селам шныряли продотрядовцы, отбиравшие хлеб, зачастую последний, как у богатых, так и у бедных. По их словам хлеб требовался голодающим Москве и Петрограду, на деле же он гнил потом месяцами в складах и даже на открытом воздухе…

Вот почему Степановский мятеж в августе 1918 г. многие бывшие «тузы села» восприняли на «ура» и стали склонять на свою сторону крестьян, когда село на короткое  время занял отряд бывших продотрядовцев, понявших истинную суть большевизма и попытавшихся сбросить его власть на юге Вятской губернии. Поняли всю истинную политику большевиков и ижевские, и уржумские крестьяне. Поняли, что не надо им такой власти, и восстали против красной тирании. И только лебяжские крестьяне не знали за кем идти – или верить в красивые большевистские сказки или в суровую правду, которую несли им «белые» — о сотнях убитых и замученных красными, о разграбленных храмах и прочих ужасах, которые несла  с собой советская власть.

Когда степановцы организовали сход в селе, объявив набор в свой отряд,  лебяжане только переминались с ноги на ногу, возможно, опасаясь неминуемых репрессий со стороны красных. Поэтому в отряд степановцев записалось только три человека из числа зажиточных селян. Население же деревень Сазановщины и Запольщины решило эту проблему просто – оно попряталось в глубокие лога, заросшие тальником, за деревнями Кукнурское и Бултышка, но покинули деревни не все. Кто-то из оставшихся в Запольщине слышал, как словно дождь стучали  по крышам их домов пулеметные очереди – то с Лебяжского Городища оборонялись степановцы, обстреливая пароходы красных. Оборона оказалась безуспешной – незадолго до этого степановцы все перепились, и красным не составило особого труда одолеть их. Это очень напоминает фильм «Свадьба в Малиновке», только вот финал был очень печальным. Захватив село, красные устроили в своих лучших традициях такую ужасную резню, в которой не пощадили никого из белых. Тех, кто сдался в плен на милость победителей – 7 человек – расстреляли у церковной стены, а потом, еще раненых, сбросили под гору. Очевидцы слышали, как они стонали в предсмертной агонии всю ночь.

Мне, к сожалению, не известно политической позиции Ивана Григорьевича Сазанова, видимо он держался очень осторожно, но, конечно, не мог являться сторонником советов. Как и многие лебяжане он, очевидно, занял выжидательную позицию. Эта осторожность спасла его от неминуемой расправы осенью 1918 года. Но не его сына Николая, на свою беду жившего тогда в доме отца и оказавшегося волей-неволей втянутого в течение мятежа. В одном из документов восстания он назван «землемером», видимо  был студентом какого-то межевого училища.

Чтобы наконец решить, на чью же сторону перейти, лебяжане уклончиво решили послать в д.Елькино соседней Рождественской волости нескольких курьеров, чтобы там было принято окончательное решение т.к. елькинские мужики слыли башковитее лебяжских ; как они де решат, так и поступим. В число посланцев были выбраны сыновья торговцев Николай Иванович Сазанов и Осип  Анкудинович Шишкин (тот самый, что учился старообрядческой грамоте в д.Комарово), а также два степановца. Не известно, сами ли сыновья торговцев решили добровольно вступить в отряд и также добровольно отправились в Елькино или просто на них пал выбор. Так или иначе, им была выдана военная форма и оружие. Не мешкая, все четверо сразу отправились в путь.

Вот что вспоминал о своей встрече с этим маленьким отрядом Н.Николаев, тогда 15летний житель д.Бултышка : « В тот день пахали мы с соседом. Смотрим : по дороге из Лебяжья в Филатово – две подводы. На каждой – по два пассажира в военной форме. В руках – винтовки со штыками. Поравнялись с нами, глядим : двое известны, сыновья здешних богатеев Осипко Анкудина Анисимовича Шишкина и Николка Ивана Григорьевича Сазанова. Веселые, морды от самогона красные. Кричат : «Белая армия идет, записывайтесь к нам». Один из чужих, незнакомых, останавливает : «Не пугай людей, объявим мобилизацию, никуда не денутся».

Н.Николаев стал последним из лебяжан, кто видел их. Около д.Филатово маленький отряд попал в засаду к красным, которые высадились у Елькино и скрытно двигались к Лебяжью, и все были расстреляны в логу за деревней.  По законам военного времени, с ними и не церемонились : в военной форме и с винтовками – значит враг. Так бесславно погиб мой родственник, Николай Сазанов, а в доме его надолго поселилось горе. Как ни странно, осенью 1918го, когда в Лебяжье нагрянули чекисты и арестовавшие многих лебяжан, впоследствии казненных, семьи торговцев Сазановых и Шишкиных не тронули и оставили их жить до поры до времени. Впрочем Шишкин Анкудин Анисимович от греха подальше вместе с семьей вскоре перебрался в Уржум и жил там еще в 1930е годы, состоял попечителем при старообрядческой церкви.

В годы НЭПа мелкая торговля вновь оживилась. Вернулись к ней многие бывшие торговцы. Снова занялся  ею и И.Г.Сазанов, хотя конечно, уже не с таким размахом, как в прошлые годы. Свои склады он сдавал теперь в аренду, а часть дома под квартиры. В те годы даже некоторые «бывшие» умудрялись занимать невысокие административные посты , как это удалось бывшему торговцу лошадьми Николаю Скаредину, в 1919 году работавшего секретарем Лебяжского волисполкома. В 1928 году в Лебяжском потребобществе  работал даже «бывший белогвардеец» Самарцев (по выражению уездной газеты), которого несколько раз увольняли и потом опять возвращали.

Следует заметить, что потребобщество (тогда ЕПО) – праобраз нынешнего Райпо – составляло серьезную конкуренцию нэпманам, хотя поначалу оно и влачило жалкое существование да и авторитетом у населения не пользовалось, но затем, с 1923 года, дела его стали резко улучшаться. Так цены в ЕПО были во многом ниже, чем у частных торговцев, оно впоследствии заимело, кроме своей лавки и конторы, кредитный отдел и прокатный пункт. В 1923 году уездная газета даже писала : «частная торговля села Лебяжья начала сходить со сцены…»

Впрочем благосостояние частных торговцев длилось недолго. В конце двадцатых годов, когда НЭПовские поблажки стали сворачивать, всех «бывших» стали методично добивать. Предпринимательство вновь было пресечено.В феврале 1930 г. был арестован И.Г.Сазанов «за неуплату налога и за агитацию против коллективизации» и месяц провел в тюрьме города Нолинска. Вернувшись в родное Лебяжье, Иван Григорьевич стал рассказывать всем о том, что «советская власть сидящих в тюрьмах расстреливает, а также расстреливает и духовенство».

В последних словах сквозила особенная боль Ивана Сазанова – ведь он был человеком верующим, можно сказать, вся его жизнь прошла под сенью двухэтажной Лебяжской церкви. К этой церкви он имел и немалое отношение, был непосредственно знаком с ее служителями, попечителями. В июне 1928 г.верующими Лебяжья И.Г.Сазанов был выбран «понятым», когда власти решили обследовать сельскую церковь и нашли в ней целый ряд изъянов, требующих по их мнению ремонта. Для этого и проводились такие «обследования» — если верующие не могли сделать ремонт, по договору с ними власти имели право храм закрыть. Правда на этот раз все изъяны к досаде коммунистов  были исправлены. Понятой же вскоре попал в тюрьму.

Привожу здесь примечательный акт этого обследования, сохраняя всю его орфографию : « 28.06.1928. 1928 года дне 26 июня настоящий составили представителем Лебяжского сельского совета Теплых при двух понятых (Сазанов Иван Григорьевич, Хохлов Григорий Прокопьевич) .

Обследование церкви села Лебяжья каковая требует ремонта нашли

поломка печей в алтаре требует 500 сот кирпича на 25 р, потом железа на обитой печи, 6 листов стоит 7 р 80 коп. На ремонт церковной ограды поправить столбы и решетку требуется железа на 15 р, кирпича 3 сотни 15 р и на ремонт стекол во всех окнах требуется 3 листа стекла по 2 р 30  коп и отремонтировать дверь в палатку стоит 3 р. Всего ремонта требуется церкви на 7 р 10 коп. Остальное пока ни требует оказалось все исправно. Пока ни требуется ремонт как крыши тоже, не требуют красок также и внутренней подкраски не требуется т.к. оне были крашены в прошлый год».

В словах И.Г.Сазанова, обличавшего власть, была правда : действительно, в начале 1930 г. был расстрелян священник церкви с.Ветошкино Лебяжского района, а множество других православных служителей пополнили в том году сталинские лагеря. Власть такого простить бывшему «буржую» не могла, да и не мог при начавшейся коллективизации такой человек просто «гулять на свободе».

16 апреля 1930 г. состоялось «бедняцкое и общее собрание граждан с. Лебяжья», в протоколе которого завистники, ненавидевшие бывшего торговца, припомнили ему все – и дореволюционное прошлое, и участие сына в Степановском мятеже, и торговлю в годы НЭПа, и агитацию после выхода из тюрьмы. Это и решило его судьбу. На собрании по указке сверху было «решено» «кулацкое хозяйство» И.Г.Сазанова ликвидировать, имущество конфисковать, а его вместе со всем семейством выселить из пределов Нижегородского края. Всего в тот год во всем Лебяжском крае было раскулачено еще около ста семейств, таких же бедолаг-кулаков. Всех их погрузили на баржу на Лебяжской пристани и увезли в неизвестном направлении.

Где закончились земные дни И.Г.Сазанова – Бог весть. Правда догадаться можно – подавляющее количество раскулаченных отправляли на Соловки или в Архангельский край. Лишь единицы из них впоследствии смогли вернуться назад, подобно Лебяжскому торговцу Алексею Суханову. Некоторые даже умудрялись бежать из лагерей и вновь возвращались на родину, где их снова ловили.

В роскошный сазановский дом немного спустя после грабежа имущества бывшего торговца заселился один из советских чиновников. Долгие годы он украшал собой село, как немой памятник тому деревенскому мужику-труженику, кто его когда-то построил…

Я очень надеюсь, что кто-то из потомков Ивана Григорьевича когда-нибудь отзовется и расскажет мне подлинную историю НАШЕЙ  с ними семьи и о последних днях приснопамятного Ивана Григорьевича, светлую память о котором  и его сыне, отдавшем свою жизнь за Отечество, мы сохраним в своих душах и сердцах.

На фото: дом И.Г.Сазанова в п.Лебяжье (ныне снесен).