На соседнем диванчике в электричке сидели две бабки, и одна другой рассказывала, какой молодец Путин. И как крымчане ему рады, и что войну он предотвратил, и что ведь ночей болезный не спит, всё думает, чем бы ещё народу угодить. Это было только первые несколько минут весело, а потом уже как-то неловко. Нет, напрасно некоторые у нас там думают, что народ президента не любит, и все эти 80% рейтинга дутые — фиг вам, обожают.И ехал я эдак в старом вагоне с деревянными скамейками, и тащил меня тепловоз в сторону славного посёлка Пинюг на самый север Кировской области. Сначала вагон был полно дачников, но ко мне с моим громоздким велосипедом никто не подсаживался. А потом дачники вышли, и вместо них сели в вагон эти самые бабки.
А потом мы приехали в Пинюг.
Описать вам это село? Там избы, козы и поленницы, лесопилка, пункт техобслуживания тепловозов и улицы, выложенные в два ряда, как рельсами, бетонными плитами. Там тихо и солнечно, как в книжках Крапивина, и высокодуховному человеку там сплошное отдохновение от забот, а нормальному — работать на лесопилке и пить водку.
Здесь у меня случился час до следующей электрички, и этого было достаточно, чтобы вдохнуть здешний, пахнущий креозотом воздух, но и только. Кстати, железная дорога до Котласа не электрическая, и поезда по ней таскают древние чумазые тепловозы.
Вагоны следующей электрички оказались новыми, с мягкими креслами и подлокотниками. Велосипед просто так не поставишь. Жара и духота. Примерно в шесть вечера я был уже в Котласе. Весь путь на электричках занял у меня 12 часов, хотя по прямой (а железная дорога проложена почти как по линейке) это всего лишь 340 километров.
Что-нибудь известно в мире про Котлас? И что я вообще могу сказать об этом моём путешествии? В этот раз я к нему целенаправленно не готовился, не читал путеводители, не изучал карту, не выбирал, какие бы достопримечательности посмотреть. Я отправился в дорогу со светлой мыслью поглядеть на всё, что мне встретится свежим, не готовым к чудесам взглядом. Поэтому не удивляйтесь, что суждения мои окажутся слишком поверхностными.
Итак, про Котлас я знал, что в фильме «Доктор Стрейнджлав, или Как я перестал бояться и полюбил бомбу» эту самую атомную бомбу сбрасывали именно на Котлас. А больше я не знал ничего.
Вокзал и привокзальная площадь были раскопаны, и, вероятно, готовились к серьёзному ремонту. Оттуда я выехал на улицу, идущую вдоль реки Вычегда. Она была тиха, пустынна, порядком замусорена и походила на идиллическую Припять. Но потом я выехал на более оживлённые улицы, и это был вполне себе такой обыкновенный городок хрущёвской застройки. Одна из главных улиц, по которой я выезжал из города носила имя «7-го съезда советов». Кто знает, что за съезд такой? Он случился в 35-м году и на нём приняли политическое решение о дальнейшей демократизации советской избирательной системы. Все мы, конечно, помним, какая там была потом демократизация. Не будем об этом.
Я выехал из Котласа, пересёк Северную Двину и поехал на север. По пути мне попадались в большом количестве много маленьких деревенек и одно среднего размера село Шипицыно. Ничего особенного, в общем-то. Я отъехал от Котласа всего каких-то 30 километров, но по какой-то причине зверски устал. Наверное, давно никуда всерьёз не путешествовал.
Мне хотелось встать на ночь где-нибудь на берегу Двины. Я свернул в одну из деревенек и спросил местного жителя. Он сказал, что съезд к реке есть в Туровце, и я отправился туда.
Туровец оказался белым храмовым комплексом, местом туристическим и достопримечательным. К нему мимо кладбища через лес вела грунтовая дорожка. Возле храмовой калитки дорожка заворачивала в лес. Она уводила в дремучую северную чащобу, шла мимо древнего кладбища, могилы на котором уже давно были заброшены, потому что померли давно все, кто мог бы их обихаживать, и упиралась в просеку ЛЭП. Разумеется, к реке она меня так и не вывела.
Пришлось возвращаться. Время было позднее, солнце опустилось к самому горизонту, и в лесу наступила всё равно что ночь. Я снова выехал к храму, прошёл через калитку и оказался на крутом берегу. Внизу среди болот было озеро. Я немного спустился, ровно настолько, чтобы понять: ночёвка на берегу будет делом суровым, чреватым холодом, сыростью и комарами.
Полюбовавшись озером сверху, я вернулся к велосипеду и поехал обратно к трассе. Недалеко от нового кладбища нашлось ровное место, где днём, по-видимому, люди оставляли свои машины, а ночью было пусто, сухо и разве что чересчур замусорено. Расчистив место, я поставил там палатку, забрался внутрь и загрустил. Зачем я всё это делаю, – подумал я, – Счастлив ли я от того. что забрался в этот лес и лежу тут в палатке совершенно усталый? И, главное, хочу ли я продолжать делать это в одиночку?
На этой, довольно унылой ноте я закончу сегодняшний свой рассказ, посвящённый путешествию куда-то туда на север. Следующий день обещает быть повеселее, однако, чувство лёгкой печали ещё несколько раз посетит меня в этой поездке.
пишите ещё, автор, интересно.