О том, что запомнилось. Памяти Вадима Афанасьева

Сегодня сороковой день ухода из жизни Вадима Афанасьева, талантливого режиссера и артиста кукольного театра, обаятельного человека.

Недавно начал перечитывать книгу Евгения Львовича Шварца «Живу беспокойно… Из дневников» и вчера обнаружил в ней один фрагмент, очень подходящий для начала материала памяти Вадима:

«Кукольный театр – один из лучших театров вообще. Там собрались люди, до того любящие искусство, что кажутся сами себе недостойными подойти к нему прямо. Идут тропочкой и превращают ее в прямую, большую трассу. Есть люди, обладающие великолепным голосом, талантливые, но уродливые или изуродованные на войне, и они нашли себе место в этом театре. Их ты видишь, когда выходят они раскланиваться, держа тех кукол, что водили. И ты вдруг понимаешь, что кукольный театр с помощью ширм и кукол помогает скрыть ненужное и дать лучшее. И не мешает этому ни администратор с выпуклыми глазами, ни пьесы хорошие и средние. Ничто».

Евгений Шварц – Живу беспокойно… Из дневников. Л.: Советский писатель, 1990, с.538.

Вадим родился в 1942 году, на войне не был и, когда мы познакомились, был симпатичным парнишкой. Было это летом 1954 года. В городе работал летний пионерский лагерь, который имел свой летний комплекс во дворе дома на углу улиц Карла Маркса и Степана Халтурина, где долго было Трансагенство. Там был летний павильон, площадки для спортивных игр и небольшой летний театр с эстрадой. Когда при очередном просмотре фильма «Покровские ворота», я смотрю эпизод, в котором Леонид Броневой исполняет куплеты на летней эстраде, то я всегда вспоминаю наш городской пионерский лагерь.

В лагере было много интересных ребят и, наверно, самыми интересными были Вадим и его брат Алеша, который тоже ходил каждый день в этот лагерь. На эстраде ребята нередко устраивали концерты, в которых всегда участвовали Вадим с Алешей, конечно  с куклами. Запомнилась девочка, которая всегда исполняла песню о Ладоге. Это исполнение, помнится, задевало душу. Так что, уже в те первые школьные годы мы знали о блокаде Ленинграда не понаслышке. «Управлялись» с нами пионервожатые из школы №14, которая находилась рядом. Это были замечательные ребята, Костя и Рита. Костя, очень спокойный и рассудительный. Рита, всегда веселая и порывистая. Их все любили. Ни одного конфликта с пионервожатыми я не припомню. Время проводили довольно весело. Часто к нам приходил учитель физкультуры из школы №14 Николай Александрович Брежнев, очень обаятельный человек, в дальнейшем известный тренер по фигурному катанию. Он сразу затевал спортивные игры и какие-то соревнования. Вел себя с нами очень вежливо и тактично, не в пример некоторым другим учителям, с которыми мне прошлось столкнуться на жизненном пути. Конечно, и он пользовался огромной любовью ребят, тем более, что в лагере было много школьников из школы №14 и все они знали Николая Александровича с самой лучшей стороны. Вадим с Алешей всегда активно участвовали в этих спортивных играх.

В 1955 году почти все из этих ребят снова собрались в этом летнем пионерском лагере. Пионервожатые были те же. В конце июля 1955 года мы с мамой поехали в Ленинград, где остановились в доме на углу Мойки и Невского проспекта. Целыми днями ходили по музеям. Были несколько раз в Эрмитаже и Русском музее. Сейчас никто не верит, когда я рассказываю, что очередей в Эрмитаж не было. Мы приходили, брали билеты и шли смотреть экспонаты. Иногда присоединялись к экскурсиям. Всегда полно народу было только в музее-квартире А.С. Пушкина на Мойке. Экскурсии там тоже были очень интересные. Были мы и в Петродворце (Петергофе) и в Царском селе. Но, это уже тема другого рассказа. Я уже тогда собирал открытки, и мама покупала мне открытки с видами Ленинграда. Обратно мы ехали через Москву. Там тоже было много интересного. Мы гуляли по Москве с моей двоюродной сестричкой Танечкой и иногда днем втроем ехали в вагоне метро. Когда я приехал, то сразу побежал в лагерь и рассказал ребятам о своих впечатлениях. Показал открытки с видами Ленинграда. Вадим с Алешей тоже были там. Помню, что всем понравились фотографии фонтанов Петродворца. Но, была уже вторая половина августа и лагерь скоро закрылся. Надо было готовиться к школе. С этого момента наши пути с Вадимом разошлись, но я нередко встречал Вадима на улицах города.

Интересно, что когда в 1960-1961 годах я ездил в пионерский лагерь завода им. Лепсе в Зонихе, то в одном отряде со мной был Володя Петряшин, который потом стал артистом театра кукол и много лет работал вместе с Вадимом.

Очень запомнился театр кукол в годы моей учебы в институте, когда он ставил очень острые спектакли для взрослых. На эти спектакли всегда был полный аншлаг. Чаще я стал видеться с Вадимом, когда начал заниматься краеведением и мне понадобились кое-какие сведения об истории театра. Но сведений о театре кукол пока удалось собрать мало. Может быть, когда-то выплывет материал и о театре кукол. При архивных поисках так нередко бывает.

Несколько раз я был в кукольном театре вместе с Катюшей. Помню, что веселье начиналось уже перед спектаклем. Вадим выходил к ребятам, разговаривал с ними, много шутил. Чувствовалось, что все ребята его очень любят. Они охотно общались с ним. Спектакли театра кукол, на которых мне тогда удалось побывать, были потрясающие. Они были одинаково интересны и детям и взрослым. Наверно дети не понимали весь внутренний смысл текста пьесы, но в зале всегда стояла полная тишина, изредка прерываемая детским смехом, а, подчас и хохотом.

Особенно часто мы встречались с Вадимом в дни ГКЧП. Все мы почти каждый день бывали на Театральной площади. После провала ГКЧП был митинг, и мы были полны радужных надежд. Они не сбылись…

И еще. Вчера позвонил моему доброму знакомому Владимиру Николаевичу Лузянину, вятскому старожилу. Нужна была справка по одному вопросу. Разговор зашел о Вадиме и вот, что он рассказал. Оказалось, что Владимир Николаевич учился в одном классе и дружил со старшим братом Вадимом – Юрой. Рассказал, что они вместе с Юрой встречали Соломона Борисовича Сахара, когда тот приехал с семьей из Малмыжа в Киров на пароходе летом 1944 года. Они с Юрой ночевали на спасательной станции, которая находилась рядом с дебаркадером. Дядя Владимира Николаевича работал начальником спасательной станции и разрешал ребятам иногда оставаться там на ночь. Летняя ночь была очень теплая. Пароход пришел в 3 часа ночи и Анатолий Николаевич Афанасьев, который пришел на пристань встречать Сахара, разбудил ребят. Они вместе пошли на дебаркадер.

Анатолий Николаевич с Игорем Викентьевичем Казениным долго хлопотали о переводе Соломона Борисовича в Киров, но Соломон Борисович был ссыльным и никто не давал такого разрешения. Тогда обратились к Гордону, секретарю обкома партии по пропаганде, и разрешение было получено. Владимир Николаевич рассказал, также, что именно Гордон разрешил печатать в Кирове, в годы войны, произведения Анатолия Мариенгофа, который был эвакуирован в наш город из Ленинграда вместе с БДТ, где работала его жена Никритина, актриса театра. С конца 1930-х годов произведения Мариенгофа у нас в стране не печатали.

Встречали Соломона Борисовича Казенин, Афанасьев, Лузянин с Юрой и еще несколько человек. Вещи погрузили в пролетку. Ребята тоже активно участвовали в погрузке, особенно Юра, который был хорошим спортсменом. В дальнейшем Юра стал десятиборцем и выступал в спортивных соревнованиях, а тренером у него был Путинцев, известный поэт из Нолинска и заслуженный учитель, который тоже тогда был десятиборцем и тренировал наших молодых местных спортсменов.

Владимир Николаевич вспоминает, что он нередко встречал Анатолия Николаевича Афанасьева в саду Аполло, где тот гулял с маленьким Вадимом.

Sic transit Gloria mundi (так проходит мирская слава).

Память о Вадиме, замечательном кукольнике и обаятельном человеке, останется в сердцах и памяти всех, кто знал его и ходил на спектакли кукольного театра.

Александр Рашковский, краевед, 9 марта 2014 года.