Великорецкое Чудо-юдо

В прошлый раз была высказана мысль, что известные в прошлом на Вятке крестные ходы из Волково и Никульчино в Хлынов связаны с памятью о крестовом походе вятских ушкуйников на Вятское городище-святилища. С противостоянием язычеству связан и сохранившийся до ныне Великорецкий крестный ход.

Миниатюра из летописи. Вятчане плывут по реке с иконой Св. Николая.

Из статьи Соловьева А.Н. (Кировский краев. музей) СВЯЩЕННЫЕ ОБЪЕКТЫ ПРИРОДЫ В СОСТАВЕ КУЛЬТУРНОГО И ПРИРОДНОГО НАСЛЕДИЯ.

«Заповедная охрана участков и отдельных элементов ландшафта – самая древняя форма охраны природы. Начиналась она с особо бережного отношения к объектам культового назначения – священным рощам, источникам, деревьям, камням, скалам, утесам. Известным историком и археологом А.А.Спицыным (1885) было подмечено, что моления своему богу “яранские черемисы устраивали в таком месте, которое как бы самой природой назначено для храма”.

В Кировской области также сохраняют свое культовое назначение священные природные объекты у народов коми, удмуртов, марийцев, особенно в южных районах, где около многих марийских деревень сохраняются священные рощи-мольбища. Особо почитаемыми у марийцев объектами являются утес “Камень” (Чумбылат) на берегу р. Немды в Советском районе, источник у с. Мари-Ушем в Яранском, озеро Шайтан в Лебяжском.

Были такие места и у славянских народов, в том числе у русского. Однако в процессе христианизации их изначальная духовная суть целенаправленно подменялась в угоду религиозной идеологии. Именно в таких местах чаще всего инсценировались “явления” “чудотворных образов” и “чудесные исцеления”. Так, в Вятской губернии явления иконы Николая Чудотворца удостоились даже два языческих святилища: славяно-русское на р. Великой и марийское – источник в урочище “Шумиха” в Уржумском районе.

Берег реки Великой у с. Великорецкого Юрьянского района уже несколько столетий продолжает оставаться местом массового паломничества у русского населения. Сохранение таких объектов уже как христианских (Великорецкий источник объявлен памятником природы) важно в историческом отношении».

Отрывок из работы «Археологические памятники и культурный ландшафт Вятского бассейна в эпоху средневековья», Н. Шутова и Л. Сенникова (tataroved.ru).

«Есть некоторые основания полагать, что Великорецкое сакральное место прежде функционировало как природное языческое капище местного средневекового населения. Об этом свидетельствуют отдельные языческие финно-угорские элементы в характере почитания этого места (культ дерева, возвышения, родника, жертвование животных), некоторые финно-угорские топонимы (Чудиново, Сизма, Сирегово). По описи 1629 года в Великорецком стане Хлыновского уезда зафиксированы бывшие вотские поселения. Эта местность обладает особыми природными характеристиками: высокий крутой склон коренного берега реки Великой, у основания которого бьёт сильный родник, поросший толстыми деревьями (соснами) с могучей кроной и аномальными признаками – с двойными и тройными вершинами, искривлёнными стволами, с двумя, тремя и даже четырьмя стволами одинаковой толщины, растущими из одного основания. В окрестностях с. Великорецкого ещё и в наши дни можно отыскать поделочные и ювелирные камни: яшму, аметист, халцедон, агат, горный хрусталь. В стат. документах 19 века в окрестностях были отмечены дикие пчёлы особо крупных размеров. Объектами почитания поломников крестного хода служат родник, сосны со сдвоенными вершинами, обугленный пень от огромного дерева, вероятно сосны».

Ещё в 16 веке в Новгородских землях существовали скверные мольбища. Так в Грамоте Новгородского архиепископа Макария в Вотскую пятину, об искоренении языческих требищ и обрядов от 25 марта 1534 г. сказано следующее: «…и призывают де на те свои скверныя молбища злодеевых отступник арбуев Чюдцкых, и мертвых деи своих они кладут в селех по курганом и по коломищем с теми ж арбуи (шаманы), а к церквам де на погосты тех своих умерших оне не возят съхраняти; также де у них у которые жены детя родитца, и они де наперед к тем своим родилницам призывают тех же скверных арбуев, и те де арбуи младенцем их имена нарекают свойски, а вас де игуменов и священников оне к тем своим младенцем призывают после; а на кануны де свои призывают оне тех же скверных арбуев, и те де арбуи и над каноны их арбуют скверным бесом». Более подробно об этих обрядах сказано в Послание архиепископа Макария великому князю Ивану Васильевичу. 1534г.: «Суть же скверные молбища их лес, и камение, и реки, и блата, источники, и горы, и холми, солнце, и месяц, и звезды, и езера, и проста рещи всей твари поклоняхуся яко богу, и чтяху и жертву приношаху кровную бесом, волы и овцы, и всяк скот и птицы. Слышахом бо яко проста человека у себя держаху и почитаху, яко священника, его же нарикого арбуем; сей вся приношая совершения по своей прелести и детем имена нарицая…».

Вслед за этими напутствиями в ходе организованного крестового похода вырубались священные рощи, разрушались языческие храмы, камни бросали в воду и крестили ещё некрещенных. Однако искоренить древние культы не удалось. Постепенно происходит слияние древней традиции с христианским культом святых мест, но элементы язычества (в том числе жертвоприношения) сохраняются. Итак, примечательные объекты природы (источники, особенные деревья и камни) пользовались почитанием и сакрализацией у наших предков. Православная церковь, стремясь находиться в народной среде, с какого-то времени стала участвовать в ежегодных паломничествах к местночтимым достопримечательностям, постепенно видоизменяла древние предания, подменяла языческие обряды христианскими. При этом во главу угла была поставлена почитаемая на Вятке икона Николая чудотворца. Две традиции, языческая и христианская, были объединены в одном процессе. Элементы языческих верований сохранялись до 20 века. Парадоксально, но гонения и неизбежное пресечение массовой традиции в Советское время, а также приобщение к христианству большого числа неофитов времён Перестройки способствовали освобождению от большинства рудиментов язычества.

www.sovmu.spbu.ru/main/conf/man-nat-soc/2002/8-18 Из статьи С. Н. Амосовой ОСОБЕННОСТИ ТРАДИЦИОННЫХ КРЕСТНЫХ ХОДОВ И НАИБОЛЕЕ ПОЧИТАЕМЫЕ ИКОНЫ НА ТЕРРИТОРИИ ВЯТСКОГО КРАЯ.

«На территории Вятского края были и свои особенности. Так, надо отметить небольшое количество богородичных праздников по сравнению с другими. А, к примеру, на территории Северо-Западной Руси (в Новгородской и Псковской губерниях) их число было довольно велико. Кроме того, по России было широко распространено поклонение иконам Богородицы. В Вятском крае иконы Спаса были более популярны, чем иконы Богородицы, хотя они тоже присутствовали. Еще одной особенностью было то, что в этих уездах наиболее чтимыми были не Владимирская и Смоленская иконы Богородицы, которые были особо популярны на всей территории России, а Раифская и Тихвинская иконы. Раифская икона была обретена недалеко от этой территории (в Казанской епархии); кажется, этим можно объяснить, почему она так популярна. Но на территории южных уездов Вятской губернии, которые некогда входили в состав Казанской епархии, эта икона не была так почитаема. Поэтому сложно объяснить популярность этой иконы, как и иконы Тихвинской Богородицы. Особо почитаемой в России святой была Параскева-Пятница. Но на исследуемой территории ее культ не был особо значимым.

Следует также рассмотреть крупные крестные ходы. К ним относятся те, которые охватывали значительную часть Вятского края и длились от нескольких недель до нескольких месяцев. Можно выделить четыре таких хода: Великорецкий, Куринский, Низовой и Сарапульский. Основной иконой, которая участвовала в этих крестных ходах, была икона святого Николая. В XVI в. икона была отправлена в Москву, где и осталась, в Хлынов (Вятку) вернулась копия. В память об этом событии был устроен Низовой крестный ход по реке Вятке, т. е. по водному пути на Москву, он шел через исследуемые уезды (в последующие века он стал сухопутным и охватывал большую часть губернии). Затем эту икону стали носить в другие крестные ходы и, таким образом, за год она обходила почти всю губернию. Кроме нее, в крестные ходы носили икону Спаса, святого Трифона Вятского, святого архангела Михаила и икону Тихвинской Богородицы. Икона Спаса была также чудотворной, она принадлежала Спасскому собору. В день коронации царя Алексея Михайловича от нее произошло чудесное исцеление. После этого икону Спаса, как и икону Николая, отправили в Москву тем же путем. После возвращения (вернулась также копия) ее стали носить в Низовой крестный ход, а затем и во все остальные».

Культ Тихвинской иконы был принесён на Вятку епископом Ионой Барановым в 1674 году. Церковь Параскевы Пятницы была только в Хлынове, что выделяет его из других вятских городов. В целом можно видеть некоторую обособленность христианских традиций на Вятке от остальной России.

Из работы советского историка Луппова:

«Вятский епископ Лаврентий Горка, назначенный в декабре 1733 года, в первый же год своего управления объявил в Хлынове, что без указа Синода он опасается отпускать хлыновское духовенство с крестными ходами по епархии. Это объявление оказалось, в сущности, запрещением крестных ходов из Хлынова по епархии и, конечно, оно сильно взволновало хлыновцев; посадские и купцы уже с давних времен привыкли к крестным ходам, а духовенство хлыновских церквей оказалось под угрозой уменьшения доходов. Все они, конечно, желали немедленного восстановления крестных ходов, но не могли надеяться на то, что епископ отменит свое распоряжение по собственной инициативе.

Дело в том, что в хлыновских крестных ходах к 18 веку развились странные обычаи и нелепые суеверия. Ход в Великорецкое село совершался водным путем на больших лодках (стругах) и стал походить на экскурсию лиц, сопровождающих икону (в том числе и духовенства) с угощением за счет церковных сумм и народных пожертвований на Великой реке живыми баранами; а в Волковском крестном ходе развилось суеверное почитание удмуртских стрел, окованных железом, как чудодейственного средства против заболевания, в особенности против какой-то усовой болезни; во время молебнов пред волковской иконой Георгия Победоносца хлыновцы производили «удмуртскими стрелами» уколы в больные части тела. Поэтому волковский церковный староста ежегодно к каждому крестному ходу пополнял запас стрел, так как за пользование стрелами богомольцы жертвовали в волковскую казну денежные суммы».

Поясню, для борьбы с «вредным суеверием» стрелы отбирали у Волковских попов Хлыновские церковники, – денежки утекали мимо их, – поэтому Волковским каждый год приходилось тайно делать новые муляжи стрел.

Вятские епархиальные ведомости за 1869 г. «До начала прошлого (18-го) столетия Великорецкий крестный ход как-будто был предоставлен самому себе; не видно в нём ни малейшего вмешательства со стороны администрации церковной и гражданской. Но с 1733г. с прибытием на Вятскую паству преосвященного Лаврентия 1-го, который оставил по себе память ревнителя просвящения и «крайнего невежеству и суеверию противника» является сильнейший протест против Великорецкого крестного хода. Преосвещенный Лаврентий 1 воспретил совершать Великорецкий крестный ход. И с 1734 по 1736 г.г. чудотворную икону из Кафедрального собора не выносили. Однако самовольные хождения на Великую продолжались… Из показанных обстоятельств открывается прежде всего то, что идти наперекор вековым народным учреждениям невозможно; их можно изменять, улучшать, но не отменять. Великорецкий крестный ход, по народному заявлению и распоряжению властей с 1737г. делается учреждением официальным, «неотложным» и «непременным» всегда». То есть, несмотря на запрещения, ходить на Великую продолжали даже и без икон, надо полагать, «вредные суеверия» ешё более расцвели. Поэтому церковные власти, поразмыслив, решили возглавить древнюю традицию, но постепенно видоизменить её в правильном с точки зрения церковных законов направлении. И это во многом удалось.

«В 1777 г. 26 ноября струговой староста (предводитель плавания), избранный на 1778 г., обратился к преосвященному Лаврентию 2-му с просьбой о выдаче ему заимообразно из церковных сумм до 500 руб. на изготовление материалов для стругового плавания и на покупку съестных припасов во время пути для богомольцев. На это прошение Лаврентий 2-ой наложил следующую резолюцию: денег, 500 руб., выбранному струговому старосте из церковных сумм по нашему распоряжению выдавать не следует. Ибо мы во время бытности нашей на Вятке через три лета (1774) примечая усмотрели…, что крестный ход на р. Великую безопаснее и удобнее можно учредить сухим путем…» Трудно сказать, какова была главная причина отмены водного хода: экономия денег или побуждение к видоизменению старой традиции. Скорее всего, то и другое. Ярмарочная сторона действия вытеснялась религиозной (пешком по лесным тропам на своём горбу много товара не унесёшь). Кроме того, появлялась возможность пустить ход по кругу против солнца, то есть выявить еретиков-старообрядцев, борьба с которыми ещё продолжалась.

Иллюстрация tornado-84.livejournal
Вот как описывает этот новый вариант Великорецкого пешего хода А. Вознесенский, автор исследования о почитании святителя Николая Мирликийского в России. «Итак, дня за два с этой целью начинают прибывать громадные массы, из окрестных и самых отдаленных обитателей Вятской земли к крестному ходу. 21 мая после литургии вся накопившаяся многотысячная масса богомольцев-пришельцев с горожанами, с преосвященным, градским клиром и образами всех церквей во главе, с церковным пением и звуками военной музыки («Коль славен наш Господь») направляется по отлогому спуску от собора к набережной реки Вятки. Здесь совершается молебен Угоднику пред его чудотворной иконой: город как бы прощается на время с своей святыней-сокровищем, и затем образ на особой красивой лодке, под голубым балдахином, переправляется на ту сторону реки, чтобы проследовать чрез лежащие на дороге села – Макарьевское, Бобинское, Загорское, Монастырское и Гороховское, – дальше в село Великорецкое».

А вот, что пишет В.А. Коршунков, к. и. н., доц. ВГГУ, г. Кирова в заметке «ОСОБЕННОСТИ ВЕЛИКОРЕЦКОГО КУЛЬТА СВЯТОГО НИКОЛАЯ В ВЯТСКОМ КРАЕ».

«Судя по сохранившимся документам, в XVIII веке, да, в общем-то, и до середины XIX века, крестный ход напоминал более некое пиршество, нежели смиренное богомоление. Пили пиво и для трапез в большом количестве резали баранов, – простые люди говорили, что это жертва Николе. Люди приносили с собой и жертвовали лён и холсты. Искали целебные травы от болезней и какой-то “ноздреватый камень” от уроков (вероятно, гальку с дыркой для продевания шнурка – Е. Х.). Подавали записки о здравии рогатого скота. В селе Великорецком, которое образовалось на том месте, в дни празднования бывала ярмарка. Паломники заходили и на тамошнее кладбище, где устраивались панихиды. Кладбище это выглядело странно: повсюду торчали сосновые и осиновые вешки, что навело одного из наблюдателей на мысль, будто тут вбивают в могилы осиновые колья. Местным священникам приходилось оправдывать эти обычаи и полемизировать с журналистами.

Интересно, что некоторые из этих архаически-языческих обычаев дожили до нашего времени. По-прежнему паломники молятся у огромного пня, возжигают перед ним свечи, пролезают между корнями. В июне 2002 г. в местной прессе обсуждались попытки духовенства несколько приструнить суеверов. Священники старались объяснить народу, что свечи подобает ставить перед святыми иконами, а не возле пня, и намеревались, по крайней мере, убрать опоясывающий этот пень специальный круговой подсвечник, водрузив взамен большой памятный крест. (это место было огорожено глухим забором – Е. Х.)

В старинных повестях о явлении чудотворной иконы сказано только, что она была найдена в лесной чащобе. Однако в культовой практике Николай Великорецкий оказался связанным, во-первых, с водой, а во-вторых, с хвойным деревом. Почитание святого Николая появилось на Вятке вместе с русскими переселенцами. Культ Николы Можайского, а затем уже и Великорецкого, с давних времен был очень популярен в Вятском крае. Однако в почитании святого Николая на Вятке можно, очевидно, разглядеть и нерусское, финно-угорское влияние. Святой Николай у марийцев и удмуртов перенял многие черты местных мифологических персонажей – хозяев водных источников и хвойных деревьев. Этнографические данные показывают, что у этих народов обнаруживается внутренне устойчивый ритуально-фольклорный комплекс, связанный с представлениями об опасной вредоносности и об исцеляющей силе воды, о мифологических персонажах родников и хвойных деревьев. Под воздействием привнесенного русскими христианства эти представления и ритуальные действия могли ассоциироваться с православными образами и календарными сроками, прежде всего, со святым Николаем и его днем. Некоторые черты этого комплекса просматриваются в поверьях и в обрядовой практике великорецкой святыни, куда тоже сходилось нерусское население, где икона святого Николая стала представляться снятой с хвойного дерева, под корнями которого, как говорили, бил ключ». http://www.bashedu.ru/evrazia/f_s/f_korshunkova.rtf

***

Из хроники хода: мальчик лет пяти стал инвалидом после прививки, ходил на костылях на Великую в надежде поправить свою ножку, чудо пока не свершилось, утирает слёзы; другой малыш, чуть постарше, говорит, что шёл с мамой чтобы вернуть в семью отца, у него еще есть надежда — вот придёт домой, а там папка ждёт; пожилая женщина верит, что после купания в реке обратный путь на больных ногах оказался легче; говорят, один хроменький оставил на Великой костыль, вернулся на своих ногах. Люди идут для исполнения своих сокровенных желаний, избавления от бед и недугов, обретения смысла существования, эмоционального комфорта, только Великорецкое Чудо может решить их жизненные проблемы. Многие верят в возможность этого.

После сказанного открывается истинный смысл данного Действа. Оно сродни путешествию по Жёлтой кирпичной дороге в Изумрудный Город к волшебнику Гудвину за исполнением заветных желаний. И хотя сказочный волшебник из детской сказки оказался шарлатаном, в многотрудном пути страждущие обрели всё желаемое ими. Ну, или почти всё, ведь желания исполняются часто не так, как нам виделось…

Сегодня начался Великорецкий крестный ход. Желаю всем его участникам доброго пути, благополучия, исполнения желаний и обретения Истины.

Евгений Харин (skygrad)