Перепелки, куропатки, индюки, фазаны, павлины, страусы… — пожалуй, и не перечесть всех необычных птиц, осевших в домашнем хозяйстве вятских крестьян
Из города, издалеча, такая экзотически-радужная пестрота птичьего поголовья выглядит легковесно-чирикающе, весело и как-то не увязывается с серьезными проблемами. Между тем при приближенном рассмотрении именно она наводит на мысли, что сегодняшняя политика поддержки села, возможно, и одного выведенного яйца не стоит. Тем более, страусиного…
В глубинку, к истокам …
В майские выходные довелось побывать на ферме по разведению африканских страусов и прочей диковинной живности в одном из ближайших к областному центру районов. Махнули за много километров, заполучив через соцсети адресок, на авось, чисто семейно, прихватив маленьких ребятишек, из-за которых, собственно, поездка в сельскую глубинку и затевалась.
С точки зрения удачного путешествия, не подвел вездесущий Интернет. Кроме почему-то опущенного упоминания, что это — личное подсобное крестьянское хозяйство, все было точь-в-точь , как описывали в сетях. И не дающий заблудиться указатель «Кировские страусы» на соответствующем повороте трассы. И стрелки-путеводители вплоть до самой фермы. И гостеприимный хозяин в качестве экскурсовода. И занятная экскурсия по территории, где с пернатыми обитателями сталкиваешься в свободных условиях, максимально приближенными к естественной природной среде.
Откуда у страусов ноги растут
Как рассказал нам селянин, он далеко не миллионер. Последнюю самочку, от которой очень сильно надеется вскоре получить потомство, купил за 50 тыс. руб. «на свои кровные», так как «выскреб последнее, что смог» и для него «это громадные деньги». Заняться на личном хозяйственном подворье экзотическим селекционным птицеводством, по его словам, заставила жизнь, точнее — проблема самовыживания.
В свое время трудился в социальной сфере, после прошедшей серпом по сельской местности оптимизации образования, культуры, здравоохранения и так далее, попал под сокращение. Другой возможности для трудоустройства поблизости нет. Пока работал, так сказать, на государство, личное хозяйство с домашней живностью было довеском к низкой зарплате, потерял работу — стало основным источником доходов. Сначала птицу держал лишь для собственных продовольственных потребностей, а для денег занимался только свиноводством: разводил свиней на мясо, которое расходилось, в основном, по односельчанам, соседям, родственникам, друзьям и их городским знакомым, то есть по дешевке. Но в засушливом, неурожайном 2010, когда сельхозпредприятиям в стратегических целях безопасности регионального племенного стада запретили отпускать на сторону излишки кормов из своих запасов, «погорел» и на этом деле. Поневоле пришлось переключаться на то, что осталось. Идею со страусами подкинули родственники, они же на первых порах помогли финансово и подсказали, где их взять: в соседней Нижегородской области, где под это дело личным подсобным хозяйствам выделялись бюджетные субсидии, страусов разводят еще с 2002 года. В Кировской области, по словам вятского страусовода, политика иная: «все инстанции прошел, куда только не обращался за помощью, и в район, и в правительство области, и в сельхозбанк — везде отказали. Мы, мол, только на приобретение крупного рогатого и свиней беспроцентные ссуды и займы даем, страусы законодательно не предусмотрены».
Лишь бы не мешали
По словам селянина, пускать на свою ферму семьи с детьми и проводить для них экскурсии он начал с нового года: уговорил местный батюшка, что де в бизнесе, который строится только корысти ради, успеха никогда не будет, надо бы проявить человечность. Внести благотворительную лепту, хотя бы в виде помощи родителям в нравственном воспитании детишек. К слову, плата за страусиные смотрины на ферме не взимается. По примеру иных общественно посещаемых мест, имеется лишь ящичек с прорезью, вроде почтового, для добровольных пожертвований на птичьи корма. Такса не установлена. Каждый посетитель сам кладет туда некую сумму — сколько может, сколько совесть и карман позволяют. Бывает, что и ничего, поскольку первое от второго не зависит. Подмечено, что малообеспеченные бабульки с любознательными внуками раскошеливаются на кормление птичек куда охотнее, чем посетители, приезжающие из города на крутых иномарках. Но, когда начнется процесс инкубирования: птицы сядут на яйца и станут вылупливаться птенцы, доступ на ферму будет перекрыт для всех без исключения: риск массовой гибели ослабевающих птиц увеличивается многократно, а пожертвования не окупают и десятой доли вложений.
Как говорит птичий селекционер , слишком уж велика на сегодня разница между средой обитания селян и горожан, чтобы город, который на всех уровнях власти вершит судьбу села, мог понять проблемы и специфику деревенского уклада жизни. За исключением поборов за предпринимательскую деятельность , где все равны, непреодолимая дистанция во всех отношениях , куда больше, чем у птиц.
Проще страуса переместить из знойной Африки и адаптировать к жизни в северных широтах, чем втолковать городскому чиновнику, который, отродясь, не держал в руках ничего тяжелее шариковой ручки, что деревня за счет мелкотоварного производства, в том числе чисто ручного, посильного для единоличных хозяев, не обогащается, а выживает в борьбе за существование. И от того, что с доброй половины территории Кировской области, приходящейся на сельскую местность, народ, привычный к тяжелому физическому труду, неприхотливой пище, минимуму цивильных удобств и развлечений, переберется в иные края, где и так на сегодня вахтовым способом зарабатывают на жизнь многие вятские селяне, никто в области в итоге ничего не выгадает.
Если поразмыслить…
Как ни крути, а суровая правда жизни в его словах имеется. Не секрет, что более-менее сносно живет сельский люд в селах и деревнях, расположенных неподалеку от райцентров и городов, где пока сохранились какие-нибудь предприятия, аграрные или промышленные. А также, что ставка, которая делается в области на поддержку крупных хозяйств, отнюдь не всегда бывает оправданной. По крайней мере, в птичьем вопросе это так. Массовая гибель от голода порядка полутора сотен тысяч кур на птицефабриках «Кировхлеба» у многих еще на памяти. Между тем в данном случае имела место весьма солидная государственная поддержка: « В феврале 2012 года «Кировхлебу» была открыта кредитная линия, в августе — инвестиционная. Еще ранее, согласно годовому отчету ОАО «Птицефабрика «Костинская», в 2011 году с ОАО «Россельхозбанк» был заключен кредитный договор с лимитом в 860 млн рублей сроком на 8 лет. Целевое назначение — строительство и приобретение оборудования для завода по убою и переработке птицы, приобретение техники, оплату работ по газификации. Также в 2011 году был взят 70-миллионный кредит на приобретение кормов и 26-миллионный — на пополнение оборотных средств. Кроме того, ряд кредитных линий был пролонгирован» — свидетельствует кировская пресса.
Известен на сегодня также и официальный итог госпомощи крупным хозяйствам, подбитый пресс-центром областного правительства: «на 1 января 2013 года задолженность по НДФЛ имели 34 сельскохозяйственные организации на сумму 47 млн. рублей . Из них 12 находятся в процедуре банкротства. 26 процентов от всей задолженности по налогу на доходы физических лиц сельхозпредприятий составляют долги птицефабрик агрохолдинга «Кировхлеб». Ну и от кого, спрашивается, больше пользы региону и его жителям: от разоренных птицефабрик или от птичников-единоличников?
Такая большая нежность
Впечатления от фермы через край, которых хватило не только малышам двух-трех леткам, но и нам, взрослым. Исконно городским жителям, крайне слабо продвинутым в сельских вопросах. Еще на входе захватило дух от живой картины, словно сошедшей с полотна какого-нибудь средневекового фламандского живописца: важный, роскошный, белоснежный красавец петух с алым гребнем в окружении юрких рыженьких курочек «голландок». С курами и петухами, колеся по сельским дорогам области, вживую доводилось встречаться, но такую — классическую куриную семейную идиллию — прежде в вятских деревнях не видывали. Огромных французских уток «мулардов», мы, силясь поначалу самостоятельно разобраться, что это за птица, приняли за гусей, а кубанских серых гусей, плывущих живописной стайкой за белыми собратьями по заросшему камышами пруду, — за редкую, и, стало быть, малоизвестную, породу диких лебедей. Аналогичная ошибочка с визуальным опознаванием особей вышла и у кроличьих клеток, к которым буквально прилипли носами ребятишки: уж больно один крольчонок, подвида «французский баран» — ушки по-бараньи торчком , мохнатенький, гнедой масти — оказался похожим на щенка или взрослую собачку декоративной породы, а другой — ну, просто вылитый заяц –русак с картинок из книжек — сразил наповал невероятными объемами. Как сообщил хозяин, этот кроличий детеныш пока весит 20 кг, а взрослая особь данного вида дотягивает до 30. Восторженно восприняла детвора чинно шествующих с водоема солдатским строем — голова в голову — и пестреньких французских лесных уточек. Где же такое диво, как утки-солдатики, увидишь в каменных джунглях города?!
Ну и, конечно, немало всеобщих восторгов было при виде страусов — гигантов птичьего мира с мощными мозолистыми лапами, увенчанными крепкими загнутыми когтями, короткими массивными туловищами с жестким опереньем, длинными шеями, маленькими головками, ротиком-клювом, что раскрывается до ушей, и удивительно огромными глазами в обрамлении пушистых ресниц. Но отнюдь не пустыми и глупыми, а выжидательно заинтересованными и с какой-то даже умилительно- трогательной нежностью взора.
Впрочем, по словам хозяина, эти экзотические страусы, каковых и не во всяком зоопарке сыщешь, несмотря на их пугающий вид и рост (самый высокий уже почти под 2,5 метра и генетически обещает подрасти еще на метр) именно такие и есть: очень любопытные, падкие, как сороки, на все блестящее и очень уязвимые. Особенно, самочки, которые не могут постоять за себя, как самцы. А посему всегда начеку — застать врасплох их невозможно. Даже в искусственных условиях инкубатора, где нет страшных хищников, и им ничего особо не грозит, когда вся ферма погружается в сон, один из страусов, живущих в вольерах попарно, точно постовой на часах, продолжает бодрствовать и контролировать обстановку. Наблюдать за ними и выращивать их чрезвычайно интересно. Но обходится это занятие не дешево: цыпленок страуса стоит сейчас на российском птичьем рынке — 8-9 тыс. руб., взрослый страус — 90-100 тысяч. Спариваться и класть яйца, которые, как продукт экзотический, деликатесный и соответственно, дорогостоящий (от 1, 2 до 3, 5 тыс. руб.), являются основной целью подобного бизнеса, страусы начинают лишь в возрасте трех с половиной лет. Но довести их до этого возраста, если за неимением больших средств для разовых вложений начинать с малого, очень сложно.
Не типичный для их родного ареала обитания вятский климат африканские страусы переносят неплохо. Довольно дружелюбны, но близко к охранникам самцам лучше не подходить — лягаются, как лошади. Быстро привыкают к кормильцу, улавливая малейшие интонации его голоса. Отсутствием аппетита в здоровом состоянии не страдают, поглощая за один день до 3,5 кг корма. Однако нежные птицы, с повышенно чувствительной нервной системой, гибнут от стресса, который может вызвать посторонний шум, чужая громкая речь, внезапная смена обстановки, обусловленная, например, появлением большого количества людей, рвущихся поглазеть на диковинку через всевозможные лазейки в ограждении фермы, или неадекватная выходка какого-нибудь не слишком воспитанного посетителя.