В театре на Спасской прошла премьера нового детского спектакля — «Муха-Цокотуха»
К истории написания «Мухи-цокотухи» Корней Чуковский вспоминает, как его, 42-летнего седоватого отца семейства, внезапно посетил приступ нечаянной, немотивированной радости и он тотчас кинулся сочинять поэму о мухиной свадьбе. Причем чувствовал себя на этой свадьбе женихом. А когда дело дошло до изображения танца, «то я, стыдно сказать, — пишет он, — вскочил с места и стал носиться по киридору из комнаты в кухню…»
Видимо, это вдохновенное ощущение радости поэта передалось и молодому режиссеру спектакля Степану Пектееву. Праздник насекомой жизни, способный растормошить даже законченного угрюмца, царит на сцене от начала и до конца, под жизнерадостное попурри из различных мелодий и беспрерывные пляски снующих жучков и паучков во главе с элегантной цокотухой Ольгой Чаузовой. Их бодрое жужжание и снование показалось режиссеру настолько выразительным и самодостаточным, что он счел возможным отказаться от авторского текста, все сказочное действие изобразив пластически и весьма остроумно.
В этом и состоял своебразный постановочный изыск, который очень оценила театральная публика. Однако юным зрителям детсадовского возраста, не столь хорошо знакомым с поэмой Чуковского, требовался комментарий взрослых, который то и дело слышался в рядах. И если эти насекомые способны сказать: «нынче муха-цокотуха именинница», — то почему потом они только жужжат, недоумевали наиболее пытливые из детей. Ведь умеют же разговаривать?
Так что у адресной аудитории таки возникли некоторые проблемы с пониманием, хотя она всю дорогу и выражала свое приятие пластической пантомимы бодрым похлопыванием в такт музыке. Да и было чему похлопать! Начав с богатой предметной среды обитания мухиных гостей (художник Елена Авинова), которая представляла собой поверхность кухонного стола, плотно заставленного уютнейшими предметами выше человеческого (насекомого) роста: сахарница, чашка, банка с мукой, игольница, катушка ниток…
Главным и наиболее универсальным артефактом назначена коробка с грузинским чаем «экстра»! Она становилась по ходу то плитой для выпечки именинного торта, то столом на большом столе, за который насекомые расселись в ожидании главного блюда, но за это вынуждены были послушно съесть и первое, и второе. Театральная молодежь самозабвенно дурачилась, изображая бессловесных тварей, каждая из которых трепыхалась и плясала по-своему уморительно (хореография Ирины Брежневой). А костюмы! Вот уж нашлось где порезвиться художнику по костюмам Катерине Андреевой, тут любое платье законченный шедевр творческой мысли, а некоторые даже с автономной иллюминацией. Автор этих строк заходился от смеха при каждом взгляде на жука-регбиста, который не только выглядел роскошно в своей фирменной шапке и с рюкзаком, но и трясся выразительней прочих всех, особенно хорош был на свадьбе Мухи.
А паучок-злодей! Сначала напустил туману (дыма), запугал всех, прихлопнул Муху абажуром, а сам-то оказался смешным и безобидным существом, стыдливо замаскированным под глупого медведика. И повел этот паучок под венец муху с комаром, благословив сладкую парочку на брак, так что все замечательно смешалось в этом доме… Только вот не менее замечательное стихотворение про муху все-таки заслуживает быть озвученным и услышанным юными зрителями; оно, кажется, ничем себя не скомпрометировало.
На все руки мастер
О режиссере «Мухи-цокотухи» Степане Пектееве известно, что он — выпускник режиссерской мастерской Анатолия Праудина, а ныне студент СПбГАТИ. Кроме основной специализации молодой режиссер получил изрядную актерскую выучку, которую и продемонстрировал кировскому зрителю в виртуозно сыгранном моноспектакле «Эдип». Сначала на малой сцене театра на Спасской , и через несколько дней, получив восторженные отзывы, уже на большой сцене, перед спонтанно собравшейся театральной общественностью и участниками самодеятельных коллективов.
Отличный спектакль, смотрели. Браво режиссёру и актёрам! А уж как удивили…. Особенно тем, что включили в спектакль «Take Five» Брубека. Ну, и жужжанием тоже. Оригинальный и весёлый спектакль, который с удовольствием смотрели и взрослые, и дети.