Два часа, которые должны были потрясти вятский мир, окончились смертью учительницы
Из огня да в полымя. За веселым и лубочным названием спектакля «Люби меня, как я тебя», оказалось, скрывается страшная психодрама с агитационно-обличительным уклоном, рассчитанная на обильные зрительские слезы в финале. Настолько беспросветная, что автору повести писателю Владимиру Крупину на премьере пришлось даже утешать кировчан, что, де, ничего, все не так уж плохо, мы-вятские -люди хватские будем жить вечно и не умрем никогда. А если что кому в спектакле не понравилось, то это из-за меня, режиссер не виноват. Все верно. Евгений Степанцев лишь простодушно и смачно, в своей привычной манере, театрализовал основные постулаты личной идеологии писателя (которая ни для кого не секрет), дав ей теперь широкую трибуну.
Суть происходящего вкратце такова. Есть две любовные пары: пожилой красный профессор монархических убеждений (!!) — Александр Тетерин, который всю дорогу клянет дерьмократов и нынешние гнилые порядки, плюс его юная секретарша; а с другой стороны — истинно верующая девушка-учительница по имени Александра (Елена Некрасова) и влюбленный в нее аспирант (Иван Шевелев, Владимир Жданов). Удивительную, кстати, тему диссертации разрабатывает аспирант: о том, как бы все науки поставить на службу обществу — и где ж, интересно, он собрался ее защищать? Тем не менее этот Саша — единственный нормальный и живой человек в спектакле, говорит без истерик, не грузит и не поучает. Он честно полюбил, вот и мотается непрерывно из Петербурга в Москву. Всю стипендию проездил, и когда его наконец допускает до себя верующая учительница, он таскает любимой с базара только картошку со свеклой, на полезные фрукты уж денежек не осталось. Однако свататься приходит весь в белом и при шляпе — красавец!
Его Александра (положительной героине Крупина надлежит быть гладко причесанной и аскетично одетой) озабочена иным — борьбою с американскими баптистами и поиском истины, которая состоит в единении с Богом. Собственно, эта девушка Христова невеста: ведь ей не суждено сочетаться браком, потому что болеет сердцем (виноваты проклятые врачи-убийцы, лечившие гормонами), и в конце она умирает. Под стать ей мама (Галина Мельник), тоже тщательно прилизанная и одетая как строгая курсистка. Можно лишь посочувствовать двум красивым женщинам и хорошим актрисам, вынужденным играть своих чрезмерно идейных и образцово-стерильных героинь.
Практически все основные и периферийные действующие лица в спектакле призваны кого-нибудь и что-нибудь обличать: безнравственность, американцев, кавказскую мафию, протестантскую этику, сотрудников «шестого отдела», заодно русских мужиков, которые вконец измельчали. Немного юдофобства. А разрушителям армии и флота — анафема! (так говорит Никита Третьяков, вокзальный попутчик аспиранта). «Плохих» тут, впрочем, нет — то есть нет и открытого конфликта, а все только проклинают некое абстрактное зло, посылая свои комменты в пустоту. (Против нынешних властей — ни-ни.) Повесть сама по себе не слишком сценична, все проиходящее в спектакле больше напоминает радиоспектакль с прямой и косвенной речью, произносимой, впрочем, с большим накалом страстей.
Поэтому действию, построенному целиком на разговорах героев и прояснении их идейных позиций, явно недостает динамизма, и задача скомпенсировать некоторое однообразие и занудство возложена на сценографию: а именно, на модное новшество — видеоинсталляцию на задник. Там возникают и периодически меняются красивые виды обеих столиц в синих тонах. Сначала эта конструкция завлекает, но по ходу без связи с действием уже смотрится просто мельканием синих картин (московский художник Ксения Малайцева, оформившая здесь «Парящую лампочку» и «Варшавскую мелодию»).
И к сожалению, акустика зала такова, что хорошо слышны только громкие возгласы, а спокойная человеческая речь уже плохо различима. Особенно когда интеллигентные герой с героиней спускаются в концертную «яму», придя послушать прекрасную музыку в капеллу. Однако тут они были как будто счастливы, поэтому писатель Крупин прав: не все у нас из рук вон плохо. Вот и опальный профессор-монархист не в накладе: укатил с юной секретаршей, соблазненной его красноречием, на теплые моря.
Спасибо, что не устаёте приобщать нас к искусству. «Не пропадёт ваш скорбный труд, и дум высокое стремленье». Это я вполне искренне.