Известный тележурналист, много раз менявший профессии, является еще и плодовитым писателем. Вышел из печати его очередной роман «Мистерия забытых снов» (предыдущий написан в 2011 году), позиционируемый как романтическо-философская проза.
Полуторачасовая встреча с писателем, впрочем, сложилась так, что разговор о книге все откладывался и никак не начинался… Гораздо интереснее для автора казалось поведать о его многообразной активности, дать высказаться приглашенным друзьям и соратникам, начинавшим свои выступления как правило словами: «С Андреем Купаревым мы знакомы давно…». В цветах и красках вставала впечатляющая фигура деятеля новой формации — не знающего ни минуты покоя и сомнений, без страха меняющего поприща, чуть не отравленного ваххабитскими конфетами в Чечне (но проявившего бдительность, и от конфет скончалась безвинная собака) и прочая, прочая.
Сверх всякой меры энергичный и увлеченный, г-н Купарев демонстрировал разнообразное видео о своих путешествиях, авторалли, а также короткий, но глубокомысленный авторский фильм «обо всем» (где попытался объять необъятное своими размышлениями о жизни, смерти, молодости и старости, мужчинах и женщинах, о войне и мире). Подбор гостей был осуществлен таким образом, что становилось ясно: герой встречи умеет дружить и имеет необходимые связи для успешного функционирования во всех сферах жизни от службы до творчества. Одним словом, вырисовывался человек прекрасный во всех отношениях, с богатейшим жизненным опытом. Да еще и «наполняющий смыслом день завтрашний » — таков его личный девиз.
Но что же роман, о чем эта мудреная философско-романтичная проза? Какие чувства и мысли вызвала у читателя? Ведь именно на презентацию книги были званы гости и друзья. Однако ничего решительно не удалось от них услышать внятного. Все они определенно стремились к фуршетному столу с шампанским; похвалить прозу Андрея Купарева вызвался лишь член одного из союзов писателей Михаил Чирков, а Юрий Панченко отмолчался, толковал о своем. Приятно подержать толстую книжку в руках, несмотря на некоторую чертовщину рисунка обложки, — сказал М. Чирков. «Мистерии» в новом романе он обнаружил чуть меньше, чем в предыдущем, и похвалил автора за это: мол, хорошо бы еще меньше мистики, а больше реализма, «горячее слово» А.Купарева очень бы подошло к реальным событиям. Вот, собственно, и все. Работники библиотеки тоже ничего не смогли сказать о прозе А.Купарева.
Автор этих строк, благословясь, открыл «Мистерию…» и сам решил разобраться по сути вопроса, взяв книгу на абонементе. Однако, будучи сбит с толку сверхзамысловатым предисловием к одному из романов, вскоре оставил эту затею. Слова отлетали как мячики, не желая складываться в не то что в «смыслы», — в доступное моему слабому уму содержание. Ничего не прояснили и два отзыва великих и заслуженных на обложке: поэта Николая Пересторонина и коллеги по тележурналистике Владислава Услова. Зато хорошо запомнился сильный образ из скороговоркой прочитанного писателем Андреем Купаревым стиха: что-то про его старый портфель, на дне коего скопилось много жизней, так вот хорошо бы сжечь их все, вместе с остатками морали…