Когда-то в былые времена довелось мне на реке Вятке работать, был я речником. В разных местах побывал, а однажды стоял наш земснаряд в районе села Подрелье. Живописнейшие места, но к тому времени вся эта каторжная работа осточертела окончательно и не до окружающих красот мне было — отстоять бы вахту да домой поскорее отчалить. А если и оставался между сменами на брандвахте (домик наш плавучий), то по большей части только для того, чтобы в свободное время дурака с приятелями повалять — грибы, рыбалка и прочие развлечения. Закаты, восходы, а тем более всякие достопримечательности не особенно волновали меня тогда, семнадцатилетнего.
Между тем не одни мы там были. Все это время с высокого вятского берега наблюдал за нашими беспутствами и разгильдяйством одинокий страж тех мест и сторожил — храм Введения. Да и мне тогда следовало бы оторвать свой взгляд от поплавка и вверх взглянуть, глядишь и раньше бы встретились…
Об этом до сих пор жалею, но наша встреча все равно произошла, хотя и двадцать с лишним лет спустя.
На этот раз я вернулся в эти края не по воде, как прежде и даже не по суху, а по весенней хляби-распутице. Высадились мы из маршрутки где-то на полпути между городами Орловым и Вяткой, среди пустынных полей и лесов в районе деревни Зоновщина. Провожатый наш дядя Сима, тоже Зонов. Он с нами, для того, чтобы родные места навестить, заглянуть на кладбище, помянуть предков, да дубки на могилках высадить. Снег только что сошел. Еще не совсем раскисшая дорога уходила куда-то в поля. Вдоль обочин, словно на выставке, выстроились снежные скульптуры похожие на всевозможных диковинных животных. По этим снежным часовым отчетливо угадывалась дорога, теряющаяся где-то вдали, среди вытаявшей пашни.
Дяде Симе за восемьдесят, эти места ему хорошо знакомы с раннего детства. Сегодня он радостно удивляется свежевспаханному полю, давненько эти поля без колхозного плуга пропадали. И сразу воспоминания, здесь все до боли знакомо. У каждого поля свое название, и когда-то были свои хозяева. И не удивительно, ведь жизнь здесь била ключом, а теперь лишь с трудом угадываются по раскряжистым березам и по могучим тополям былые деревни да исчезнувшие села.
К Зоновщине мы еще вернемся на обратной дороге, а пока наш путь лежит в обход деревни по старому Орловскому тракту.
Тракт давно превратился в забытую лесную дорогу, а когда-то именно по нему волоклись повозки и целые обозы из города Орлова в село Гольцы, находящееся неподалеку в устье реки Великой. Незаметно мы вышли на самую высокую точку во всей округе. Старая дорога терялась где-то рядом, в ближайшем перелеске, а мы свернули в сторону реки. Вот и наше бескрайнее вятское море! Слыхали про такое? Слышится шум прибоя и крики чаек.
Это мираж, впереди зеленое море леса, бескрайние просторы до самого горизонта. В даль можно смотреть до бесконечности, красиво так, что дух захватывает.
Надо сказать, что наш путь — это прекрасный готовый туристический маршрут. Можно преодолеть за один день, а можно и растянуть удовольствие на две — три ночевки.
Ландшафт настолько разнообразен, что не успеваешь поражаться все новым и новым открывающимся видам. Такое ощущение, что здесь очень кропотливо поработал неведомый ландшафтный дизайнер. Березовые рощи плавно переходят в сосновые леса, кое-где высятся над лесом исполинские кедры и пушистые ели идеальной формы, а по берегам лощин и оврагов будто бы специально кем-то высажены аккуратные кустики вереска.
Клены, орешник, ароматная пихта — ботанический сад, да и только!
Из-за ближайшего леса, наконец, показалась колокольня храма.
Наша церковь видна издалека, село Подрелье расположено чуть ниже Зоновщины, но тоже на очень высоком месте. Именно благодаря своему выгодному местоположению Введенская церковь очень хорошо видна с реки и со всей округи.
Село было основано в середине XVI века, с тех пор оно ширилось, росло и процветало. Название Подрелье происходит от слова «рель», так на реке назывались длинные песчаные косы, то есть можно понять, что село расположено под косой, что и сейчас хорошо заметно. Напротив села есть большой остров называемый так же, Подрельским.
Трудно поверить, но земель в те годы на всех не хватало, поэтому местные жители в основном занимались рыбалкой и судовождением.
Тут же в районе села есть древний памятник археологии «Подрельское городище» относящееся к XII-XIII векам, как раз к временам прихода первых Новгородских поселенцев на вятскую землю.
Но чем ближе подходим к селу, тем понятнее становится, что былая жизнь почему-то ушла из этих мест. По пути нам встретились лишь жалкие остатки деревни Лютовщины с парой покосившихся домов.
Дорога петляет через пустынные поля да редкие перелески. С трудом верится, что в этих бескрайних полях когда-то было, мягко говоря, тесновато. К началу 20-го века к Подрельскому приходу относилось около десяти тысяч человек, это жители близлежащих сел и деревень, для сравнения, в Вятке в эти же годы проживало не более сорока тысяч. Не удивительно, что к XX веку село стало центром Подрельской волости, а приход Введенской церкви включал в себя 86 селений.
В наши дни, на месте этих пустынных лесов вполне мог бы вырасти целый город, не уступающий по размерам ни Орлову, ни Слободскому, вы можете себе это представить?
Дядя Сима тычет пальцем куда-то в чистое поле — здесь была школа, а рядом еще одна, на этом месте стояли два магазина, а тут пекарня, там — усадьбы, через овражек еще школа… Среди голой пашни виднеются обломки кирпичей, это остатки былой жизни. Хорошо угадывается место бывшей спортплощадки и церковного кладбища. Вперемешку с битым кирпичом тут и там виднеются обломки могильных надгробий.
Еще в 75-м в сельской школе училось 70 учеников, работало 8 учителей, но в 76-м в соседних Цепелях открылась другая школа, а Подрельскую закрыли. В 88-м в Подрелье планировалось создать музей деревянного зодчества и даже привезли первый сруб, но из-за плохой дороги сруб бросили в соседней Зоновщине, где он и остался навсегда.
Этой зимой кто-то расчистил сюда дорогу, а возле храма подготовлены две площадки, будто бы под какое-то строительство. Сам же Введенский храм густо зарос шиповником, сиренью и одичавшими яблонями. Надо бы приехать сюда в начале июня, когда все зацветет, наверное, здесь очень красиво.
А пока местность выглядит не очень приветливо, да и солнце вдруг скрылось за набежавшими облаками. Сразу с реки повеял холодный пронизывающий ветер, и я без согревающего солнца тут же озяб.
Как ни старался, так и не смог представить себя стоящим посреди оживленной улицы, среди крепких крестьянских домов, окруженным разношерстной толпой да ребятишками. Вокруг только гробовая тишина, да шум ветра.
А у дяди Симы, кажется, загорелись глаза, он будто сбросил несколько десятков лет, он словно не замечает окружающей пустоты.
Я, осматривая живописные руины, сразу позабыл про своих спутников.
Да, храм, действительно, давно превратился в руины. Стены выкрошились до вмонтированных в них металлических стяжек, а на том месте, где когда-то была крыша, выросли березы и уже порядочного размера сосенка. Совсем недавно какие-то беспредельщики — охотники за металлом выпилили почти все решетки из окон и увезли в неизвестном направлении.
В начале 17-го века в Подрелье уже были две церкви, но в 1771 году их разобрали в связи со строительством нового каменного храма. Строили его сравнительно недолго, даже по нынешним меркам, всего 12 лет с 1764 по 1776 годы. Он ровесник многих других храмов, которые строились в эти же годы по всей вятской земле. Совсем недавно я описывал некоторые из них, это и Троицкий храм в с. Быстрица и Всемилостивый Спас в с. Вяз, да и в самом Хлынове, только что были сняты леса с новенькой колокольни Кафедрального собора. Таким образом можно говорить о необычайном всплеске храмового строительства на Вятке в конце 18-го века. Новый храм был назван церковью Введения во храм Пресвятой Богородицы. Длинное название, поэтому можно проще — Введенская.
В начале прошлого столетия храм был реконструирован, это видно по кирпичной кладке на втором ярусе, она сохранилась чуть лучше.
Внутри храма примерно такая же картина как и во многих ему подобных — разруха и голые стены.
Из сохранившихся фресок я обнаружил только одну, она на порядочной высоте, но и это не уберегло ее от вандалов — у образов, естественно, выбиты глаза.
Зато другие «художества» в целости и сохранности, их здесь хоть отбавляй.
Мало кто знает, но в селе была построена в 1906 г. еще одна часовня — старообрядческая. Под руководством И.Н.Изергина, внука подрельского священника село стало своеобразным вятским раскольническим центром. Из десятитысячного населения почти полторы тысячи жителей считали себя старообрядцами, в селе даже была своя старообрядческая школа.
История у села непростая, в чем-то даже загадочная, с налетом мистики. Может поэтому руины Введенской церкви так привлекают к себе представителей всевозможных неформальных течений. Говорят, что где-то под склоном горы завелся не то вурдалак, не то оборотень.
Оборотней мы не встретили, наверное, потому, что путешествовали в светлое время суток, а вот на ночь я, пожалуй, бы здесь не остался, страшновато.
В центре храма есть провал в подземелье, это для особо отважных. Учитывая ветхость сооружения, можно остаться там навсегда, заживо погребенным. Осмотрев подвал, я отважился вскарабкаться и на то, что осталось от колокольни. Через два-три года и это будет невозможно сделать. Ступеньки наверх раскрошились почти полностью, пришлось очень осторожно взбираться, цепляясь за выбитые кирпичи.
Со второго яруса открывается шикарный вид на пойменное левобережье. Если хорошо присмотреться, в хорошую погоду можно разглядеть на горизонте купола Троицкого собора в селе Быстрица. От Подрелья до Быстрицы по прямой около 18-ти км, так что лучше запастись хорошей оптикой.
По тому, что было когда-то крышей лучше передвигаться с большой осторожностью, желательно по стенам, чтобы не провалиться вниз вместе с разрушающимися сводами. На колокольню уже не подняться, хотя еще несколько лет назад путь наверх еще был.
Мы с тоской бродили по пустынным залам, невероятно, такой храм-богатырь умирает на глазах. Мои спутники говорят — церковь Введения, скорее всего, не восстановить никогда, точка невозврата уже пройдена. Стены дали диагональные трещины, они повсюду, это говорит о том, что разрушаться стали не только отдельные участки, но и сам храм.
Прямо на моих глазах из потолка выпал кирпич, он гулко брякнулся об пол громко и предупреждающе.
Я понял, храм не хочет, чтобы мы видели его предсмертные страдания, нам пора уходить.
Мы идем дальше, оставляя за спинами, и реку Вятку с плывущими по ней льдинами, и Подрельский остров с его заливными лугами, и исчезнувшее село Подрелье вместе с одинокой ссутулившейся громадиной умирающего Введенского храма.
Впереди продолжение нашего пути мимо призрачных селений, исчезнувших среди туманных полей и лесов, вместе с той Россией, которая осталась навсегда где-то там за рубежом семнадцатого года.
Спасибо, Константин, замечательный очерк!
Коллективизация, военные потери и хрущевское укрупнение деревень — вот три удара, которые стали роковыми для русской деревни.
Для русской и любой другой деревни главный удар, назовём его так, был нанесен не «коллективизацией, военными потерями и хрущевским укрупнением деревень», а всем ходом исторического развития, в результате которого аграрная страна превращалась в индустриальную.
Безусловно, всё вышеперечисленное Вами уничтожало деревню в самых ужасных, уродливых формах, но даже если бы процесс урбанизации проходил намного мягче, всё равно к сегодняшнему дню десятки тысяч деревень оказались бы такими же опустевшими и заброшенными.
Пусть никто бы не взрывал храмы и сбрасывал колокола, но некому было бы сейчас в эти храмы ходить.
Естественная урбанизация протекает гораздо мягче и результативнее. При царях темпы роста городского населения были тоже высокие, доля сельского населения снижалась, но никаких заброшенных деревень не появлялось. В той же Европе нет дес. тыс. опустевших деревень. Люди охотно живут в с/м, просто занимаются не с/х, а др. видами деятельности.
А что такое, на Ваш взгляд, «естественная урбанизация»? Если Вы подразумеваете урбанизацию в условиях европейского буржуазного общества, то даже и тогда она протекала очень и очень болезненно. Чтобы не говорить о обо всех царях сразу или обо всей Европе в целом, напомню Вам об огораживаниях, которые наибольшего размаха достигли в Англии, но также были известны в Германии, Франции, Нидерландах. Тысячи европейских деревень оказались заброшены, сотни тысяч обнищавших крестьян подались в города. Или умерли от голода.
В целом, если есть желание подискутировать на эту тему, изъясняйтесь конкретнее. Например, «при царях темпы роста городского населения были тоже высокие» Тоже — это сравнение каких царей с каким периодом истории страны?
Что касается европейцев, которые «охотно живут в сельской местности», то, во-первых, в Европе плотность населения несравнима с Россией, во-вторых, живут они «охотно» лишь в тех сельских местах Европы, где благоприятные климатические условия. Взять ту же Норвегию, которая хоть и на севере Европы, но климат её значительно мягче вятского. На юге и вдоль побережья норвежцы живут относительно «охотно» в сельской местности, а на севере и вдали от моря — очень даже неохотно. А уж в климатических условиях, сопоставимых с вятским краем, если такие места найдутся, никто в Европе с «охотой» не живет. 🙂
Открою Вам большую тайну, на черноморском побережье России, где климатические условия замечательные, россияне тоже очень охотно живут в сельской местности и занимаются не только с/x/ 🙂
Так где в Европе заброшенная с/м, пальцем покажите? Разрушенные дома, церкви, заросшие поля? Во Франции, например, 20% населения проживает в деревнях, при этом городом считается нас. пункт с населением выше 1000 человек.
Что касается царей, за правление последних Романовых — Александра 3 и Николая 2 — численность гор. населения выросла до 25 млн. человек накануне 17 года, при Александре 2 было только 12 млн.
Нечего ссылаться на «ход исторического процесса». Так прямо и пишите, Нечерноземье — дыра дырой, наши предки были дураками, что жили здесь и обустраивали этот край. Надо бежать туда, где тепло, поближе к Сочи.
А почему бы мне не ссылаться на ход исторического процесса и на его закономерности, если они объективны?
На что же мне делать ссылки?
На свои эмоции? 🙂
Как раз наоборот, в силу имеющихся у меня знаний я просто ОБЯЗАН ссылаться на объективные закономерности исторического развития. Так же как, например, физик, аргументируя свою точку зрения, ссылается, на законы термодинамики, а математик на теорему Пифагора.
Для начала я предлагаю чётко определиться с предметом дискуссии.
В своих комментариях я провожу мысль, что с развитием индустриального общества (хоть при Советах, хоть в условиях буржуазной демократии) патриархальная российская деревня была обречена, а вятская деревня была обречена вдвойне. В любом случае сотни тысяч деревень оказались бы заброшенными, и жители их отправились бы в город. Это если бы не перерезали друг друга в крестьянских восстаниях.
Я уже отмечал, что при Советах процесс превращения аграрной страны в индустриальную протекал в самых ужасных и уродливых формах, таких как насильственная коллективизация, раскулачивание и т.д., но, ЧТО ОЧЕНЬ ВАЖНО, И Я ЭТО ТОЖЕ ОТМЕЧАЛ, развитие буржуазные отношений в европейской деревне (собирательный образ) и связанные с этим процессы урбанизации проходили также очень болезненно и сопровождались, здесь я в качестве примера привел огораживание, и гибелью людей, и насильственным сгоном их с земель.
А теперь хотелось бы узнать, по поводу чего Вы мне возражаете?
В Вашем первом сообщении 4 предложения, которые между собой никак не связаны. Первое предложение о «естественной урбанизации», которая, на Ваш взгляд, протекает «мягче и результативнее». Я предложил Вам объяснить, что такое «естественная урбанизация», и как она «мягче протекает» — в ответ тишина.
Второе Ваше предложение было о царях — «последних Романовых», при которых и городское население увеличивалось, и деревня развивалась. Просто тишь, гладь и божья благодать с Ваших слов! А Вы не задумывались, что именно развитие города и деревни при «последних Романовых», в первую очередь нерешенность аграрного вопроса, и подготовили тот социальный взрыв, который произошел в России?
Третье Ваше предложение было по поводу десятков тысяч исчезнувших европейских деревень, которые Вы мне предлагали «показать пальцем».
Вы их попросту не увидите, на их месте пастбища для овец, одно время в Англии даже бытовала поговорка «овцы съели людей».
И четвертое Ваше предложение, что люди в Европе охотно живут в сельской местности, даже не занимаясь сельским хозяйством. На это я Вам отвечал, что люди и в России, если позволяют условия и расстояния (!), тоже охотно живут в сельской местности, хоть и не занимаются сельским хозяйством. Например, у меня друг живет с семьей с апреля по октябрь за городом в деревне, а каждый день ездит на работу. А сколько особняков выросло за городом, Вы думаете, их владельцы занимаются сельским хозяйством?
Вернемся к началу, а теперь поясните, что Вы мне хотели доказать или что опровергнуть из сказанного мной.
Ваш пафос студента-первокурсника, узнавшего про «объективные исторические закономерности» примечателен.Без советских экспериментов мы бы сейчас имели гораздо более богатую и населенную деревню. О каком «аграрном вопросе» можно говорить в 17 году? Либеральная элита свергла царя, организовав переворот в столице, но причем здесь крестьяне?
Урбанизация прошла во всех развитых странах и нигде мы не наблюдаем в с/м такого запустения как в России. Эта простая мысль вам понятна?
Вы знаете, после Вашего последнего сообщения мне с Вами не о чем говорить, при Ваших «познаниях» истории боюсь Вас обидеть…
Ответ монархисту.Северная деревня, в т.ч. Вятская начала пустеть ещё с конца 19 века когда люди стали уезжать на заработки на Юг, Кубань и Украину, Сев. Кавказ и в Сибирь на прромыслы,и ясень пень в столицы,а так же с изменением торговых путей.Например путь в Сибирь стал южнее, а не по Северным рекам. учи
матчасть студент второкурсник.
На хрена активным молодым людям сидеть на печи в Кае.
В 50-х, твой брат по разуму Хрущёв, опершись на таких же академиков, решид укрупнить совхозы и колхозы-начальству ездить не удобно было.
Да к тому же ещё и ВОВ была, мужики воевали и гибли.Как то так.
И современный бандитский капитализм, с ценами на топливо (ЛУКОЙЛ) окончательно развалять российское село…
Тогда начали, а теперь добивают.
Капитализм (неважно какой, бандитский он или небандитский) «уничтожает» село в любой стране, это очень важно для понимания.
И дело не в ценах на топливо, это объективный исторический процесс!
Именно в наиболее высокоразвитых (в плане буржуазных, капиталистических отношений) странах доля населения, занятого в с/х минимальна.
Так, в Нидерландах в 2005 году в с/х было занято всего около 1,0 % населения страны(данные из Википедии).
А у Быкова, зато, новая «тачила» за 3 «мульта». Замгубера Кузнецов летом опробовал бескорыстно новый смартфон от «Мегафона», Белых решает одну из главных своих проблем — выбираться на новый губернаторский срок или нет? Игнатян-старший думает где-бы ещё на бюджетном «бабле» подняться, что бы бэху восстановить и сына-мажора от «кичи отмазать». А я думаю: «А вот нах.. этим людям все мы с нашей Малой Родиной?». Они мне тоже не нужны все вместе, а Родина нужна. Может нам от них туда поехать жить и возродить село (без шуток)?
Я вот как-то в этом же ключе рассуждаю, только, пусть они валят, а мы останемся.
Спасибо, Константин, за прогулку. Замечательный репортаж. Всегда читаю Вас с удовольствием!!!!
Жаль, что разрушается такая великолепная церковь.
На снимках видно какие чудесные фрески. И дело здесь не в религии, а в культурном наследии. Сама архитектура и росписи впечатляют. Грустно.
Спасибо.
Часто бывал в этих местах.
Как воздуха глотнул.
Спасибо!
А как рассматриваете приезд старообрядцев из Юж.Америки на Дальний Восток? С трудом обустраиваются,землю не дают . Лица людей-исконно русские! Нам же лучше наблюдать как растет и ширится служба занятости. Трудом надо заняться?
Слыхал про тех старообрядцев. Наше государство вообще уникальное образование, по колличеству абсурда на душу населения мы впереди планеты всей. Почти ни одно решение чиновников не поддается логике. Мне, например, ясно как божий свет, что если человек живет и трудится на своей земле, так ему и служба занятости не нужна. Я не о тех бухариках, которые остались в деревнях от советского союза, а о тех, которые сами возвращаются в деревню. Почему им не дают там жить — это для меня огромнейшая загадка.
Старообрядцев преследовали и при царе батюшке, причём гораздо рьянее чем при Советах, история моей семьи тому доказательство.И всё потому , что мы не хотели вашей церкви подчиняться подати платить и щас так же будет.
Маня, я полагаю, Вы недавно видели сюжет по телевидению о старообрядцах с «исконно русскими лицами», которые из Южной Америки возвращаются на Дальний Восток.
Тогда первый вопрос, кому это «нам же лучше наблюдать как растет и ширится служба занятости»? Вам лично или Вы намекаете на органы государственной власти и местного самоуправления, которые ничего не делают и не помогают несчастным переселенцам?
Как раз наоборот, цитирую:
«Прошлой осенью старейшина общины Ульян Мурычeв приезжал в Приморье на разведку. Поговорил со старообрядцами, которые пару лет назад вернулись в Россию из Уругвая. Выяснилось, что тем переселенцам, которые приезжают по государственной программе, полагаются подъёмные — по 120 тысяч рублей главе семьи плюс по 60 тысяч на каждого из родственников. Администрация обещала поддержать переселенцев. Весной помогут построить дома и распахать поле, на первое время даже обеспечат семенами. Пока же после долгого перелёта из Боливии и резкой смены климата приезжих в первую очередь осматривают врачи. Затем старообрядцы спешат в передвижной магазин — здесь можно по льготным ценам купить продукты и всё необходимое на первое время. Жильцы дома относятся к новым соседям доброжелательно, хотя, говорят, немного удивляет их внешность». http://www.dedinfo.com/v-rossiyu-vernulis-staroobryadcy.html
Какая ещё помощь нужна? Разрешить рубить деловую древесину в заповеднике, около которого они пожелали поселиться?
Безусловно, переселение старообрядцев из Южной Америки – это замечательно! Так сказать, добро пожаловать! Желательно бы ещё и из Северной, только оттуда они не вернутся. 🙂
При этом также необходимо понимать, что старообрядческие общины это специфические этнокультурные рудиментарные образования, никакую деревню они возродят. Они только потому отчасти и сохранились в Южной Америке, что проживали в чуждой для себя среде, в чуждом языковом окружении, да ещё и вытесненные в непроходимые джунгли.
Вернувшись в Россию, старообрядцы очень быстро растворятся в близкой им культурной среде, и останутся на отдаленных заимках на радость этнотуристам только какие –нибудь Агафьи Лыковы.
С одной стороны возникает закономерный вопрос — чего их приспичило селиться в заповеднике, лесов, что ли вокруг мало? А с другой стороны, куда не плюнь — у нашего гос-ва везде заповедник, но не для всех.
Был летом в Бельгии, там таких умирающих деревень тоже очень много. Как и в Австрии, Чехии, Польше. В густонаселенной Европе совершенно аналогичные пейзажи с пустыми полуразрушенными домами и заросшими сорняком земельными участками, правда дороги к ним ведут хорошие. Вся жизнь сосредоточена в городах и пригородах. Так что возможно, что это глобальные тенденции.