Под собою не чуя страны: перед новым спектаклем Павловича показали документальное кино, напомнившее о попытке оранжевой революции.
Протестные дела давно в прошлом, общественно-политическое болото в провинции опять (кабы не насовсем) затянулось зеленой ряской. И самое время вспомнить бурную предвыборную зиму, тем более что кино быстрого реагирования на эту тему уже готово.
Десять апостолов школы документального кино Марины Разбежкиной, которая учит отображать социальную реальность максимально правдиво и объективно (сводя присутствие в кадре автора к минимуму), сняли события и быстро смонтировали 80-минутную ленту под названием «Зима уходи». Фильма, получившая высокие оценки документального сообщества как некое уникальное явление российского кино, уже успела поездить по фестивалям, в том числе и международным. И немудрено: зафиксировать в вялотекущей истории последних лет незабываемые страсти минувшей зимы — это дело нужное.
Жесткое кино школы Разбежкиной, даже если оно беспристрастно и не ангажировано ни одной из противоборствующих сторон, вряд ли показали бы в Кирове — под благопристойный формат киноклуба в Герценке он никак не подходит, под православное кино отца Александра Коротаева тем более. Но его-таки показали в театре на Спасской, который на один вечер сделался кинотеатром, — с целью, впрочем, практической: на разогрев публики перед новым амбициозным проектом Павловича «История одного города». Тем более что один из авторов «Зимы» местный — девушка из Кирова Елена Хорева, которая несколько лет назад увлеклась идеями Разбежкиной на здешней театральной лаборатории и поступила к ней в ученики.
Удивительно другое. Сперва фильм хотели показать в узком кругу на малой сцене, но неожиданно на просмотр подписалось такое количество народа, что под него дали большой зал, и он был практически полон. Столько зрителей не собирало некоммерческое кино со времен, наверно, «Сталкера», что радует. Хотя, конечно, смотреть — не участвовать.
«Запихай меня лучше, как шапку, в рукав»
Первую половину фильма, пока камера выхватывает несвязные куски оппозиционной реальности — «здесь были бабы, слобожане, учащиеся, слесаря…» — кажется: это достоевские бесы овладели Россией. Все в Москве стронулось с места и богохульствует, хулиганит и глумится. Ничего не понять, не расслышать спорщиков, преобладает шум и скрежет мегаполиса, крик и ор. И все равно, и все едино.
Великого Пу требуют изгнать вон, ужас-ужас-ужас. За него вынуждено вступиться аж лицо неславянской национальности, бомбила и сам себе наивный психолог — мол, когда человека искренне любят и непрерывно говорят ему об этом, то он, как воспитуемый ребенок, поневоле сделается лучше, исправится то есть.
Другая добрая заступница от неправославной конфессии рассказывает о мироточивой иконе Христа, которую называет «Путь Иной», а потом ее сподвижницы ангельскими голосами поют «пусть всегда будет солнце», понятно, о ком речь. Одиозный тележурналист Леонтьев истерично ругается с оранжевыми тетеньками из «Новой»… Мелькает занятная картинка вроде Тайной вечери, с Навальным…
В общем, операторы много всего такого дивного наснимали, и в конце концов средний по палате оппозиционер у них нанавязчиво выходит все равно человек молодой, думающий, искренний и симпатичный. За исключением лидеров. Совершенно безликий и вялый — самый богатый российский жених, бывший кандидат в президенты, видно, что играет свою роль без всякого драйва; самовлюбленный Лимонов; очень похожий на Гапона человек Навальный; а кто-то еще предлагает в президенты писателя Акунина.
Однако же отдельные недостатки движения меркнут, когда показывают свое мурло власть предержащие — эти настолько стоят высоко и уверены в незыблемости своего положения, что удостаивают возмущенных ментовским и выборным беспределом людей лишь шутовских комментариев, как в беседе со слабоумными. Между властью и людьми бездна, это хорошо заметно. Жуткое впечатление производят официозные «путинги», какие-то массовые радения по фюреру. А народ? Народ закольцовывает композицию фильма, в начале и в конце, попивая в подсобке водочку с чаем и невнятно излагая свою «житейскую мудрость». Мол все они приходят и уходят, и ничего не поменяется.
Так что ж, неужто совсем без Героя? Нет, был один. Прекрасный юноша, стремительно передвигающийся по оппозиционной Москве с книгою руках, он читает на ходу Мандельштама про «гремучую доблесть грядущих веков». Стих звучит весьма органично и ко времени. Если это символ новой России, то обнадеживает (уж не постановочно ли?). Но не волк я по крови своей и меня только равный убьет…
