А кто тут не пьет?

Прочитала на сайте отзывы об антиалкогольной кампании. И кто-то явно давно немолоденький с ностальгией написал: мы-то в нашем детстве не пили. Задумалась. Правда что-ли? Да ладно… Пили, еще как. В моем классе большинство барышень, что из семей попроще, хлебали стыренную у мамы бражку. Черпали ковшиком и доливали столько же воды. Потом смеялись: мама удивляется, чего так плохо бродит?

Барышни из семей побогаче отливали водку из папиных припасов с помощью шприца, заменяя ее с помощью того же шприца на влагу водопроводную. Была еще категория девиц, которые плотно сидели на «бомбах» Солнцедара или Плодово-ягодного винища по 98 копеек за бутылку. Или, как тогда говорили, «по рупь-две». Где деньги брали? Из завтраков.

Ну это барышни. Понятно, что мальчуганы от подруг почти не отставали. Кстати, парни пили меньше. Почему? Может потому, что дома круче контроль был?

Спросите, почему я это помню? Да потому, что в бражных загулах участия не принимала. Нет, сидела со всеми, но пить не пробовала.

Возможно потому, что, когда впервые увидела, то офигела от зрелища пьяных девчонок. Изрядно хлебнув из ковшика, девицы заспорили, у кого ноги красивее. И, заголившись при парнях, выкладывали их, то есть конечности, на стол.

А в те времена колготок не было: чулки хэбэ телесного цвета на таких самодельных подтяжках, панталоны, в лучшем случае застиранные труселя, в которых поныне щеголяют бабушки, ну и обязательные «комбинашки или майки, в которых обряжали всех, чтобы не пропотеть одежду. То есть с бельем был полный пипец. И этот пипец вместе с ногами щедро мелькал при сравнительной экспертизе ног. Парни ржали, паскудно ржали. А девицы, как все пьяные девицы, казались себе оч смелыми и оч красивыми.

Помню мне было 19 или 20. Пошли с подружкой на Новый год в ресторан «Вятка», а там на ползала гуляет птицефабрика и столько же армяне. Ансамбль без передыху, каждая песня за пятерочку, жарит лезгинку, «Полчаса до рейса» Кикабидзе, что еще что-то этническое. Птичницы, устав сидеть, пошли растрясать алкоголь под тот музон, что был. Причем, многие из них плясали именно лезгинку, выкрикивая «асса», а некоторые держали при этом во рту нож, ну, типа кинжал. А кому ножей не хватило, бацали с вилками. Ну и из под кримпленовых платьев при таких быстрых танцах у многих тетенек мелькали голубенькие или розовенькие длинные трусы с начесом. Кстати, не смешно. Армяне ржали.

Танька, подружка, меня спрашивает: ты почему не пьешь? Я ответила: не пила, не пью и пить не буду. Потому что боюсь: налакаюсь однажды и пойду в «Вятке» лезгинку танцевать. А мне такого позора потом не пережить. Слово я не сдержала — алкоголь все-таки попробовала в 30 лет. Нисколько не поздно.

Я не ханжа и не борец с зеленым змием, иногда очень неплохо посидеть с друзьями за бутылочкой, но, знаю точно, против детской и подростковой алкоголизации надо не бороться — биться.