14 мая представители нашего сайта отправились в деревню Ракалово, где живет Светлана Смирнова – мама четырех детей, которых воспитывает одна. О ситуации этой семьи на сайте писали 10 мая. Пообщавшись с героиней сюжета и увидев обстановку собственными глазами, могу добавить некоторые подробности, а еще рассказать о дальнейшем развитии этой истории.
Я вынуждена сделать это, поскольку данный случай не уникален, но каких-либо инициатив по реализации ощутимой помощи таким семьям (а не декларативной, о которой громко говорят, ставя ее в заслуги современным громогласным политикам) лично я пока не замечаю. Если бы не добрая воля частных граждан и усилия центра социального обслуживания, можно было бы считать, что семья вообще брошена на произвол судьбы. Утрирую? Судите сами.
Обстоятельства
Муж покинул семью, перед этим взяв кредит для покупки компьютера на имя Светланы. Эти 35 тысяч она выплачивает до сих пор — ей осталось еще чуть больше трети, — работая ночным скотником на ближайшей ферме.
Ежемесячный бюджет семьи – чуть более двух тысяч рублей: именно столько получает многодетная мама на руки после того, как вычитают выплаты по кредиту. Еще 690 рублей в месяц – детские пособия; на старшую Сашу (она учится в третьем классе) выплачивают по 300 рублей как компенсацию за проезд и за питание.
Всю тяжелую домашнюю работу – в том числе традиционно мужскую – Светлана вынуждена выполнять в доме сама. Изредка помогает отец, но ему уже 63 года, и живет он в соседней деревне Юдино: у него собственное хозяйство, также требующее внимания. Братья работают – кто в Белой Холунице, кто в Сырьянах, но с сестрой видятся раз в год, и помочь ей выполнить тяжелую работу отказываются почти демонстративно. «Однажды позвонила с просьбой помочь — сказал, что работает, — признается многодетная мама. — А потом выяснилось, что он в этот день просто ездил на рыбалку».
Куча дров возле дома Смирновой лежит уже не первый год: недавно Светлане пригрозили – мол, не уберешь к 9 мая – оштрафуем на тысячу. Рейды по благоустройству города в районе начались еще в апреле. Между тем, дрова нужно сначала расколоть, а затем уже сложить – с таким объемом работ хрупкая женщина справиться не в состоянии. Не удалось пока найти и тех, кто готов это сделать безвозмездно.
Детский труд в данном случае использовать нельзя, так что от школьников ждать помощи не приходится.
Односельчане-мужчины опасаются заходить к матери-одиночке, чтобы не спровоцировать конфликты дома.
По имеющимся данным, в Белой Холунице колка дров стоит на уровне 180 рублей за кубометр. При том объеме дров, который сейчас находится возле Светиного дома, для оплаты работ по колке ей придется потратить весь месячный бюджет семьи, если не больше. Разумеется, она вынуждена задерживать уборку. Даже когда болеет, а при тяжелой работе скотника это не редкость, она потихоньку убирает дрова, но не настолько быстро, чтобы удовлетворить просьбы проверяющих и администрации.
Сменить работу на более высокооплачиваемую Светлана не в состоянии: в деревне есть лишь группа кратковременного дневного пребывания, куда можно отдавать детей с 5 лет. Дочери Светы – дошкольницы Даша и Кристина – такую группу посещают, но находятся там лишь положенные три часа. Только три! А малышу Роману еще не исполнилось и трех, и с ним молодая мама вынуждена сидеть дома.
Соответствующие проблемы возникают, если нужно поехать с детьми в больницу или еще по какой-либо надобности в город. Билет до райцентра — Белой Холуницы – стоит 25 рублей в одну сторону, но и они в семье есть не всегда. Если же ехать с детьми – нужно предусмотреть деньги на то, чтобы покормить детей или что-либо купить им: в нынешних условиях для семьи такая поездка становится катастрофически разорительной. Поэтому и рекомендации медиков – например, по поводу прививок – Светлана может выполнять лишь настолько, насколько получится: если не с кем оставить детей, от поездки в райцентр она вынуждена отказаться.
Признается: раньше пила, это и вызывает теперь недоверие и косые взгляды властей.
«Сейчас я могу позволить себе спать лишь пару часов в сутки – разумеется, иногда «вырубает» днем. Кто становится свидетелем этого – считает, что я сплю, потому что пью», — досадует Света.
Но уже больше года Светлана не пьет: говорит, не могу подвести тех, кто мне помогает в Белой Холунице. Если не оправдаю их доверие – останусь, мол, вообще без поддержки – тогда семья просто умрет с голоду, а так помогают – кто игрушками, кто детским питанием, оказывает помощь и социальный центр. Но в социальном центре тоже работают лишь женщины, с расколкой дров не помогут, и средств, которые целевым назначением можно потратить на этот процесс, в бюджетах нет.
Света себя характеризует как слишком добрую и нетребовательную маму, говорит, что с детьми нетрудно, что они ей помогают. И обращается с малышами нежно, доверительно, тепло. Несмотря на бедственное положение, это семья без агрессии и ссор, но держатся здесь из последних сил и рассчитывают лишь на себя.
Вот так и случается: хотят на разных уровнях поддержать новые семьи и стимулировать рождение новых детей, а тех, кто уже живет, просто «топят» непониманием и равнодушием.
Продолжение последовало…
Спустя полторы недели после публикации на сайте первого материала о семье на связь вышел глава Ракаловского поселения Евгений Александрович Трапезников.
Нашу беседу трудно было назвать спором и тем более конфликтом. Разумеется, было заверение, что я, мол, драматизирую ситуацию. «И никто ее штрафовать не собирается, мы хотим лишь повлиять на нерадивую хозяйку и заставить убрать вокруг дома. И отчего вы призываете на помощь сознательных белохолуничан, если у нее есть родные братья и отец, который нас с вами может на руки взять и от Юдина до Ракалова пешком прнести?»
Отвечаю: мол, видите сами, братья есть, а толку нет. Так что теперь, будем делать вид, что семью можно втаптывать в грязь и ставить на ней крест? А если допустить, что это ДРУГАЯ семья и родных там нет в принципе?
Собеседник на другом конце провода просит не абстрагироваться: мол, раз говорим о ДАННОЙ семье, так и рассматриваем ЕЕ условия. В продолженеи беседы на меня вежливо обрушивают информацию о состоявшихся судах, о том, что мать пила… в общем, все то, что я уже знаю из первых уст. И что не меняет сути ситуации: выжить на, грубо говоря, 2700 в месяц впятером, да еще с малышом, которого нужно усиленно кормить, поскольку он плохо прибавляет в весе — нереально. С учетом физической нагрузки, которая падает на мать — тем более.
«Вы же понимаете, односельчане ей не помогают, потому что у них свое хозяйство и там тоже много чего нужно сделать, особенно весной…»
Минуточку! Если у мужской половины из полной, полноценной благополучной семьи нет времени на что-либо, кроме своих дел и своего личного хозяйства, то какие требования вы предъявляете к женщине, которая своим детям за мать и за отца, которая вертится, совмещая нелегкую и малоприятную физическую работу в ночную смену с домашними делами, которые переложить не на кого? Вы хотите, чтобы она успевала делать то же, что в нормальной семье с полноценным заработком делают ДВА взрослых человека?
(Ой, не перепутали ли вы девушку с Бэтменом или иным супергероем? Так и спросила бы, да боюсь: расценят как хамство)
Мы сходимся на том, что ситуация действительно требует вмешательства и что семья действительно нуждается в помощи. Добросовестно передаю, что узнала про возможность целевой матпомощи «на расколку дров» — такой статьи нет, такая помощь не предусмотрена.
К концу дня (а это четверг, 17 мая) выясняется, что пошли подвижки: Трапезников сообщает, чир удалось добиться определенной денежной поддержки, которая «будет перечислена на счет и которую надо будет забрать в Белой Холунице на следующей неделе». Спасибо Евгению Александровичу, что подошел к ситуации гибко и все-таки обратил на нее внимание.
Ну, что же — хотя бы какой-то сдвиг, хотя я — практически как мои идейные оппонеты из КПРФ — не верю в «БУДЕТ», предпочитая уверенный Present Perfect: мол, СДЕЛАНО — нате, получите и распишитесь!
Конечно, определенная насмешка есть и в этом: теперь Светлане предстоит найти возможность оставить на кого-то детей, чтобы, потратив не менее 50 р на поездку в райцентр, получить эту самую помощь…
Вот так и вспомнишь, на что жалуются социальные работники: семьи из отдаленных поселений не связываются с оформлением пособий и дотаций на детей, даже если имеют на это право. Почему? Потому что затраты на поездки и прочие процессы при оформлении для их семейных бюджетов существенны или вообще неподъемны. Интересно: тот, кто утверждал порядки предоставления и оформления различного рода дотаций, долго ли думал, кому и как придется это воплощать в реальность?
Промежуточное послесловие
История эта пока не завершена. Предваряя насмешки со стороны особо умных и опытных земляков, а также тех, кто привычно фыркает «каждый сам виноват в своих бедах», скажу: да, согласна, каждый сам своим поведением и своими ошибками вьет ту «веревочку», которая потом затягивается вот в такой узел, способный задавить что угодно.
Можно сейчас до хрипоты спорить и доказывать: мол, а не надо было пить, а надо было получать хорошую профессию и учитсья дальше, а не надо было спешить с рождением детей, а не надо было идти на поводу у сомнительных просьб мужа…
А еще вспомнить о родительском воспитании: мол, все передается по наследству, дети научены быть необязательными и недружными, так и внуки будут такими же и передадут это качество по наследству. Нетребовательные родители — нетребовательные дети — внуки, на которых нельзя рассчитывать в отдаленном будущем… Ну, допустим. Даже скорее всего — так (хотя это лишь гипотеза, а не доказанный факт)
Стоп! Но ведь УЖЕ ПРИШЛИ.
Есть дети и несостоявшаяся семья, их невозможно вычеркнуть из жизни, и — честно говоря, по тем отношениям между мамой и детьми, которые увидели мы, не стоит прилагать усилия, чтобы доломать эту семью, добиваясь лишения родительских прав и прочих карательных мер. Сейчас именно дети держат Светлану в форме. И — хочется надеяться — удержат. Только бы с других сторон не «топили».
Между прочим, у кого ни спрошу — не услышала пока ни единой инициативы, которая защитила бы такие семьи и таких людей реально на законодательном уровне. Все чаще всего перекидывают овтетственность: «а это дело социальных работников! Ну, управления соцзащиты! Ну… еще кого-нибудь».
Ага, только не наше. Контролировать и осуждать, чувствуя за собой Силу, очевидно, и приятнее, и легче. Защищая и помогая, собственную силу тоже почувствовать можно, да вот беда — напрягаться при этом придется несравнимо больше.
От одного собеседника услышала однажды такую фразу: мол, человек по натуре — сачок, если можно чего-то не делать — он не будет этого делать.
Собственно, осуждать за то, что действует, «как природой велено», такого человека и нельзя. Но вот плоды этого мы пожинаем на всех фронтах. Кислые и горькие эти плоды. Лучше б их было поменьше.
21 мая утром я вновь звонила героине материала. Веселым, энергичным голосом она утверждает, что все в порядке и что она справляется своими силами, единственное — снова «завис» вопрос о телеге с мусором. Не ноет, помощи не просит, утверждает, что пытается перетаскать эти тяжеленные бревна и доски собственными силами. И очень благодарила за внимание.
В этом доме живет семья, которая бедствует, но не жалуется. Руководство поселения недовольно беспорядком вокруг дома: мол, всю-то вы нам картину портите, когда комиссия из области ездит — благоустройство проверяет.
Светлана — мама добрая и не строгая.
Домашний инвентарь — привычная игрушка для детей в семье, где на настоящие игрушки средств не хватает.