Бытует мнение, что в России на протяжении всей истории жестока и безжалостна была исключительно государственная машина, а сами люди вполне милосердны, они, мол, каторжников на пути в Сибирь оплакивали и подкармливали.
Безусловно, добрые люди были и есть на нашей земле. Однако именно настроения общества в целом, мне кажется, определяют государственную политику, и без жажды большинства к крови и мщению вряд ли бы были возможны репрессии в том виде и масштабах, что до сих пор заставляют содрогаться от ужаса. Более того, в наши дни государство, введя мораторий на смертную казнь, фактически пренебрегло волей двух третей населения, намного опередив в гуманности само общество.
Россия сегодня занимает 6 место в мире по количеству самоубийств на определённое число жителей, а по количеству детских и подростковых суицидов ей нет равных. По большому счёту, безмолвие (как государственных структур, так и общественных организаций) по данному вопросу — главное свидетельство о подлинной ценности человеческой жизни у нас. Ценность жизни человека в России близка к нулю и циничной истине «Нет человека — нет проблемы».
Хотя, конечно, череда трагедий начала этого года, связанных с добровольным уходом из жизни школьников, взволновала общественность и получила большой резонанс. Зашевелились во власти. Правда, лично я не отделял бы радикально проблемы суицидов детских и взрослых, потому как дети, ранимые и тонкие существа, чужую боль часто переносят в воображении на себя. И если никому ненужными погибают взрослые люди, дети тоже в полной мере ощущают ледяное дыхание равнодушия. Но, несомненно, ничего более противоестественного, чем самоубийство ребёнка, быть не может.
Эта беда повсеместна, к примеру, в Кировской области в 2011г. было зафиксировано 8 случаев детского суицида. Такие смерти шокируют общество, оно на них реагирует, но принимаемые меры по исправлению ситуации вряд ли являются адекватными. Сейчас все образовательные учреждения обязали ознакомить воспитанников с телефонами доверия, куда можно обратиться за помощью. Конечно, это важно и нужно, но недостаточно.
Одна из распространённых причин подобных роковых поступков в среде учащихся школ — неуспешность в учёбе, страх наказания за плохие отметки, ужас перед экзаменами. Тут не сказать лучше психолога Леви, так ответившего на два вопроса:
1. Как родителям распознать, что их ребенок находится на грани самоубийства?
«Если детский пресуицид приходится распознавать, значит, родитель либо далек от своего дитяти как от соседней галактики, либо находится в далеко зашедшей стадии душевного отупения. К сожалению, часто так и бывает… Общаться надо с ребенком, просто общаться. Доверительно. Искренне. Без упреков. Без поучений. Без навязывания своих суждений и оценок, но и не скрывая их, а когда-то и твердо обозначая . Играть. Разговаривать. Вникать в мир ребенка и впускать в свой. Быть вместе и быть на связи. Дружить. И не подменять дружбу работой няньки, функцией снабженца, ролями начальника и надсмотрщика. Контроль нужен, помощь нужна, но дружба всего нужнее и может вместить в себя все и все заменить. Любящей, чуткой душе и внимательным глазам все открывается, даже если ребенок замкнут и малоконтактен. Любой ребенок, как и любой взрослый, прежде того, как преступит роковую черту, посылает в мир крики, мольбы о помощи словами или без слов, неуслышанные мольбы…».
2. В какой мере самоубийство ребенка показатель непрофессионализма учителей, которые с ним работали?
«В высшей мере. Особенно в случаях, когда трагедия происходит из-за низкой оценки, из-за страха быть наказанным за неуспеваемость и прогулы, из-за грубого и унизительного обращения, из-за несправедливости, из-за черствого формализма в подходе к ребенку, из-за пренебрежительного отношения учителя к трудностям ученика в общении, к его положению в семье… Словом, из-за бездушия. Это не просто непрофессионализм, это преступление. Хотя и не подпадающее ни под какую статью Уголовного кодекса».
Однако если дело только в конкретных родителях и педагогах, то тогда не объясним факт позорного лидерства по самоубийствам детей. Люди везде одинаковы, и количество отупевших родителей и чёрствых педагогов не может так разниться по отношению к другим странам.
Представляется, что дело в системе. В самой нашей системе образования. В России создана необыкновенно жестокая (не просто жёсткая) в отношении детей школа.
Люди разные. Это аксиома. И никому не приходит в голову, что низенький толстенький человечек должен прыгать полтора метра в высоту. У нас нет стандарта на вес, рост, способности к музыке или рисованию, но у нас есть стандарты образования — практически стандарт на интеллект. Школа, не выдающая образовательный стандарт в виде решаемых её выпускниками тестов, просто лишится аккредитации. И уже в начальных классах начинается «отсев»: этот — одарённый, этот — ЗПР, этот — «коррекционник». Мне всегда жаль матерей, которые вынуждены решать: отдавать ли своё, пусть неумное, чадо, но всё же чадо милое, трогательное, нежное, любимое во вспомогательную школу-интернат, порою за тридевять земель, или обрекать на мучения, оставляя в общеобразовательной школе.
Мне всегда жаль детей, измученных «двойками», второгодничеством, упрёками учителей и родителей в «лени», ненавидящих школу открыто и искренно как институт, ежечасно демонстрирующий их «ущербность». Вполне нормальные в бытовом плане эти ребята нередко находят себя во взрослой жизни, но до конца её вспоминают школу, как самое страшное место на земле.
Введение обязательных ЕГЭ по математике и русскому языку по закрытым текстам, вариантам с условиями оценивания, когда определённый процент худших результатов попросту обречён на неудовлетворительные отметки (и проходной балл определяется задним числом по итогам общей картины результатов по стране!), а, значит, часть выпускников обречена на неполучение аттестата о среднем образовании — это ли не издевательство над неокрепшими ещё душами?
Проводимый сегодня эксперимент по итоговой аттестации в новой форме для девятиклассников лишь усугубляет ситуацию.
Модернизация образования ставит массу целей. Но она беспощадна к неконкурентоспособным, как всё наше общество. Слабые — на обочину. Не решаешь задачу — всё, на тебе крест. Ребёнок неспособный, как личность с безусловной ценностью, ею забыт напрочь, его маленькие беды никого не интересуют.
А ведь была когда-то идея «школ радости», где любому ребёнку есть место. Но эта задача требует действительной работы, а не только надзора и контроля, она требует привлечения учёных, методистов, психологов, создания вариативных программ, адаптированных учебников, внедрения инклюзивного обучения, сопровождения «отстающих» учеников особыми специалистами, требует очень серьёзных затрат. Дети всегда нуждаются в серьёзных затратах.
Но тогда не получится на образовании зарабатывать и экономить, а все накопленные фолианты бумажек и отчётов придётся выбросить вон.
— «Мне всегда жаль детей, измученных «двойками», второгодничеством, упрёками учителей и родителей в «лени», ненавидящих школу открыто и искренно как институт, ежечасно демонстрирующий их «ущербность». Вполне нормальные в бытовом плане эти ребята нередко находят себя во взрослой жизни, но до конца её вспоминают школу, как самое страшное место на земле.» — Удивлена безмерно, что это понимает директор. Браво! Я думала, что в образовании у нас мягко говоря не самые умные люди работают. Удивлена! Оказывается есть еще и в образовании люди!
Многие списывают навязчивые мысли на жизненные обстоятельства, личные проблемы, возрастные факторы. Однако сегодня наука приходит к тому, что в большинстве случаев источником этих негативных мыслей есть сторонняя сила. Именно она побуждает человека совершать суицидные поступки.
spasizhizn . com