Русалка в подвале или рассуждения на тему — что такое экология сегодня
Мало кто знает (даже из людей ТАМ работающих), что в подвале здания Департамента экологии и природопользования Кировской области (интересующимся: Киров, Динамовский проезд, 14а) на краю бассейна сидит русалка. Я не хочу сказать, что при современном уровне браконьерства, это – единственный способ спасти данный краснокнижный вид, нет, конечно. Там просто упрятана от досужих взглядов красиво выполненная скульптура молодой, симпатичной девушки с обнаженным торсом и хвостом вместо ног. Скульптура появилась в подвале в дождливом октябре 1997 года, когда это здание занимал Комитет по экологии Кировской области.
Лихие 90-е прославились не только большим количеством знаковых исторических событий и бардаком во многих сферах жизни, но и быстро появившейся на горизонте и стремительно зашедшей звездой Госкомэкологии. Министерство под этим название образовалось в сентябре 1992 года. До этого, с 1988 года существовали: Госкомитет РСФСР по охране природы, Государственный комитет РСФСР по экологии и природопользованию, Министерство экологии и природопользования РСФСР, Министерство экологии и природных ресурсов.
Именно Комитетом, т.е. на ступеньку государственной иерархии ниже, эта служба стала в 1997 году. А в 2001 году была вовсе упразднена.
По сути, на тот момент Госкомэкология была молодым, перспективным, стремительно развивающимся органом. Создавали его профессионалы, маститые экологи со знанием дела. Скажем, сейчас Минприроды возглавляет человек с весьма занимательным прошлым, явно не являющийся профессиональным экологом. Юрий Петрович Трутнев, спортсмен, бизнесмен, бывший мэр Перми, в 2009 году установил абсолютный рекорд по личным доходам среди членов Правительства РФ. Согласно официальной декларации, за 2009 заработал 155 миллионов 093 тысячи рублей. Ну да что, это все не новости. Дело в другом.
В 90-е же во главе Госкомэкологии стоял Виктор Иванович Данилов-Данильян учёный, экономист, эколог, специалист в области экономики природопользования, экономико-математического моделирования, теории устойчивого развития.
Статус Госкомэкологии и его полномочия открывали для руководителей всех звеньев фантастические возможности по воздействию на предприятия и даже органы власти. Тогда не было ограничений в виде законов о защите прав юридических лиц и противодействии коррупции. Тогда было можно проверять на соответствие природоохранным требованиям кого угодно и сколько угодно раз. В распоряжении у областных руководителей была государственная экологическая экспертиза, государственный экологический контроль, механизмы воздействия на органы местного самоуправления, деньги всероссийского экологического фонда.
Но вернемся к нашей милой русалке. В 1997 году было очень модно иметь в организации свою сауну. Построили ее и в подвале дома на Динамовском проезде, 14 а. Делали ее, в общем-то не для своих, а «чтобы было, где не стыдно встретить руководство из главка». Делали с парилкой, обитой липовой доской, с просторными комнатами отдыха. С глубоким бассейном, на бортике которого и установили фигуру прекрасной русалки в человеческий рост. Она лежала на боку, а из-под ее локтя, из стилизованного кувшина, в бассейн изливался водопад.
97-й год… для экологии это был пиком актуальности. Уже помянули 10 годовщину Чернобыльской атомной катастрофы, уже добились отмены строительства ряда АЭС. Общественность Чебоксар добилась отмены строительства завода по созданию химических отравляющих веществ.
На региональном уровне всерьез взялись за Кирово-Чепецкий химкомбинат, Нововятский лыжный комбинат, БХЗ и прочие, и прочие. Вернее, работа по ним началась раньше и стала теперь приносить плоды. Предприятия изучались, нормировались, разрабатывались специальные природоохранные мероприятия.
Да что там профессионалы-природоохранники? Все общество буквально жило экологическими проблемами! В общественном мнении того времени были актуальны утверждения, что человечеству, если оно не справится с загрязнением окружающей среды, осталось лет 10-20. Что глобальные экологические проблемы, если не предпринимать активных и кардинальных мер, очень скоро повлекут за собой каскад катастроф, преодолеть которые если и удастся, то ценой больших усилий. Общество было запугано «озоновыми дырами», «кислотными дождями», мутантами, которые уже появляются в водоемах со стоками предприятий. Все это активно муссировалось в СМИ, научно-популярных и фантастических фильмах. Это было вновь обретенной либеральной ценностью и только ленивые политтехнологи не использовали тему экологии в предвыборных гонках.
В первой половине 90-х инспектора природоохраны верили, что спасают мир, общество. Что они идут тяжелой дорогой первопроходцев, что их дело, в конечном итоге, приведет к преодолению экологического кризиса и тенденции к устойчивому развитию. Так они и работали – самоотверженно, целеустремленно, инициативно.
Так и русалке, поселившейся в сауне госкомитета экологии, была предначертана долгая и славная жизнь в виде живого символа спасаемой от всех напастей природы. При удачном стечении обстоятельств многие бы московские гости радовались совершенству ее форм, безмятежностью лица. Она должна была стать королевой кировской природоохраны, ее символом, девизом. Путеводной звездой хранителей природы. А всё шло к тому…
В конце 90-х дела у экологов шли очень хорошо. Все основные предприятия были занормированы, изучены. По городу Кирову проведены исследования водоохранных зон, картированы все источники загрязнения реки Вятки, рек Хлыновки, Люльченки, Чернушки. Руководители предприятий были «проработаны» и вели себя довольно лояльно по отношению к охране природы. Там взаимодействовали люди старой закалки, привыкшие к работе в условиях ясных правил игры при плановой экономике. Они просто не могли позволить вести себя по-хамски в отношении госинспектора. Не представляли, как не платить обязательные платежи.
Надо сказать, что и само руководство Госкомэкологии, опираясь на реальные полномочия, стало играть довольно серьезную роль в системе государственных органов. Скажем так – совершенное природоохранное законодательство позволяло на тот момент буквально диктовать любым предприятиям условия по проведению природоохранных мероприятий. Никто даже и не думал про какие-то обжалования в судах, какое-то противодействие специальному органу.
Но, увы, законы экономики довольно часто мешают деятельности охраны природы. Так и случилось вскоре после установки статуи в подвале комитета – как ни забавно это прозвучит. Первые встречи московских комиссий показали, что сауна была построена не правильно. В парилке, из-за плохой изоляции стен и потолка, все никак не удавалось согреться по-настоящему. В комнатах отдыха пахло плесенью, а огромный бассейн слишком долго спускался и «подсасывал» канализационные стоки в периоды, когда стоял пустым. Казалось бы, дело-то плевое – провести ремонт. Но на дворе стоял уже 1998 и вскоре разразился первый серьезный экономический кризис. Даже комитету экологии резко стало не до ремонта сауны. Ну, а дальше понеслось – крупные предприятия, несшие на себе все объемы производства, стали рассыпаться, как карточные домики. В 1995 реестр проверяемых предприятий составлял 200 единиц на весь город Киров – к концу 1998 их стало более 2 тысяч. Начались проблемы с финансированием природоохранных мероприятий и наполняемостью экофонда. На промплощадках старых гигантов, как грибы, стали множиться мелкие частные компании, и ловить их, заставлять проводить природоохранные мероприятия, становись ой как не просто!
За всеми этими делами про русалку стали забывать. В подвал никто не спускался. Кому есть дело до какой-то сауны, когда речь внезапно заходит о выживании самого природоохранного органа?
В конце 1999 года стало ясно, что Госкомэкологии отпущено совсем немного времени на существование. В начале 2000 го года всем сотрудникам областного комитета пришли уведомления об увольнении в связи с ликвидацией органа. Это был как удар обухом по голове. Все специалисты в один голос недоумевали – как? Ведь только начали работать! Ведь только наметился рост тенденции, долговременная перспектива!
Весь устроенный мир природоохраны начал внезапно рушиться. Система, казавшейся такой мощной, рассыпалась как старый сарай. Бывшие госинспектора метнулись искать работу в ранее проверяемых ими предприятиях. Кадры безвозвратно рассеивались, люди пытались найти хоть какую-то работу. К счастью, руководство области приняло очень дальновидное решение о создании аналога государственного комитета, но на областном уровне. В Правительстве области удалось выбить деньги на создание своей собственной природоохраны. Надо сказать, Кировская область оказалась самой первой из тех, кто создал природоохранные структуры на уровне субъекта РФ.
С появлением Департамента охраны окружающей среды и природопользования Кировской области в 2001 году у русалки появилась надежда на новую жизнь. В конце концов, в задании работали по большей части все те же специалисты Госкомэкологии, перешедшие в департамент. Но период становления новой службы был долгим и не простым. Реальные полномочия по выполнению функций природоохранного органа появились только через 2 года. Правда, за это время департамент и его специалисты очень пригодились Правительству области в противостоянии за приватизацию Кирово-Чепецкого химического комбината. Уж кто-кто, а экологи точно знали, что может быть при условии попадания комбината в частные руки.
Очень долго пробивали специальное постановление о создании Государственной службы охраны окружающей среды и природопользования Кировской области. Вот еще немного и в 2003 году новая служба приступает к работе. Но госинспекторов природоохраны встречает новый мир. За 5 лет крупные предприятия развалились и вместо 200 предприятий, только в городе Кирове оказалось около зарегистрированных 40 000 юридических лиц. Да, не все эти 40 тысяч были заводами или фабриками, большинство из них это фиктивные фирмы-однодневки. Но найти в такой мутной воде настоящую щуку уже становилось не так просто. Немаловажно и то, что руководство предприятий из образованных людей, имевших опыт производства и перспективу развития, превратилось в бизнесменов, живущих ежеминутной выгодой. Что этим «директорам»- Фунтам платежи за загрязнение? Да им легче завтра все активы перевести на новое юридическое лицо, а то и просто сменить адрес. И даже более того — можно уже тривиально не открывать дверь проверяющим, уехать в день проверки в командировку, заболеть. Раньше такое было не мыслимо – сейчас легко!
Производственные предприятия стали экономить свои деньги и не отдавать природоохранные платежи. Согласитесь – если у вас доход в 100 000 рублей, отдать 500 не проблема. Если же у вас доход всего 2500 р. – то имеется определенная сложность. Так, первая проверка департамента предприятия «Баско» (грубо говоря, сегодняшний Артэкс) закончилась отменой в суде всех оформленных материалов.
Добавьте к этому, что все крупные предприятия отошли к федеральному экологическому контролю и появляться на них инспекторам департамента было уже нельзя. Соответственно, уровень проверок неуклонно снижался и мельчал. Также стоит упомянуть, что многие кадры госкомэкологии оказались все же растерянными и департаменту надо было вырастить новых инспекторов экологического контроля.
В кутерьме нового мира про русалку окончательно забыли. Теперь уже никто и не собирался пытался восстановить сауну. В помещении парилки очень скоро возник бухгалтерский архив, а площадь у бассейна стали использовать в качестве склада для отслуживших приборов лаборатории. Новое время привело к новым реалиям, и сейчас все стали переживать не о том, как бы чего-то достичь, а как бы не остаться без работы. Скажем откровенно, департамент жил за счет оказания платных услуг подведомственным Природоохранным центром. Впрочем, как и сейчас.
Благодаря наличию Природоохранного центра департамент оказался для Правительства области не просто «на хозрасчете», но и прибавлял в доход областного бюджета плату за негативное воздействие на окружающую среду и штрафы за нарушения законодательства. Благодаря гос. службе по охране окружающей среды на природопользователей оказывалось какое-то давление, заставляющее совершать природоохранные платежи, разрабатывать природоохранные документы, проводить лабораторный контроль – платно, разумеется. Т.е. вершилось все то, что составляло экономическую основу функционирования Природоохранного центра.
В какой-то схожей ситуации оказались и природоохранные органы федерального уровня. При них также были созданы аналоги природоохранного центра по разработке проектной документации и проведении лабораторных исследований.
Не хочу сказать, что это было основной задачей экологического контроля, но департамент «загонял» природопользователей в свой Природоохранный центр для получения «своих» платных услуг, а федеральные органы в свой. Смысл прост – кто имеет возможность контролировать предприятия, тот проще «загонит» их на «свои деньги». Причем, не подумайте, что у предприятий не было выбора. Нет, в принципе в начале разрабатывать экологическую документацию мог кто угодно.
Все кардинально изменилось в 2004 году, когда вдруг внезапно ВСЕ ОТХОДЫ СТАЛИ ОПАСНЫМИ, тогда как до этого опасными считались лишь токсические отходы. Причем новые нормативные документы Министерства природных ресурсов обязали ВСЕХ юридических лиц (в том числе детские садики и школы) и индивидуальных предпринимателей получать специальную лицензию для обращения с опасными отходами. Тут даже и не специалисту ясно, что стоимость экологической документации увеличилась в разы. Замечу, что после этого весь процесс оказания природоохранных услуг держала в руках исключительно федеральная служба экологического контроля Минприроды.
Понятно стало на всех уровнях, что сейчас деньги за экологическую документацию потекут в министерство рекой, нужно только обкатать предлагаемую схему на пилотном проекте. Какую бы область взять в качестве модели? Ну давайте возьмем Кировскую! И от Москвы недалеко и региональный экологический контроль в ней эффективно работает.
Но я не верю в такие рассуждения, мне хочется думать, что кто-то из людей, принимавших такое решение, просто вспомнил осень 1997 и то, как его тепло принимали в комитете по экологии Кировской области. Мне кажется, он вспомнил тогда изваяние русалки и какие-то струны его души завибрировали…
Так или иначе, но в области поднялась новая волна взымания «природоохранных» денег в виде платы за разработку документов. Ее пиком можно считать 2006-2008 год, когда на фоне лицензирования и подтверждения классов опасности отходов, природопользователей стали заставлять покупать еще и программные продукты для экологической документации в частной фирме «Авиаинструмент». Наверное, просто по стечению обстоятельств, возглавляла тогда эту деятельность по нормированию отходов начальник экологического отдела Ростехнадзора по Кировской области Алла Викторовна Албегова – сегодняшний глава департамента экологии Кировской области.
Говоря откровенно, не такие уж это были и большие отчисления – за программные продукты и нормирование брали «всего» по 5-50 тысяч в зависимости от количества видов отходов, к тому же, делать это надо было раз в несколько лет. Получение же лицензии модно было оценить в затраты более полумиллиона рублей. Но факт остается фактом – стоимость экологической документации возросла в разы, причем основная доля доходов от этого оставалась у федерального подведомственного предприятия и частной фирмы «Авиаинструмент». Проекты же, разрабатываемые Природоохранным центром долго «мурыжили» и не пропускали, пока руководители федералов и регионалов не встретились «на нейтральной территории» и «не подписали пакт Молотова-Рибентропа». Теперь у каждого опять были «свои» предприятия и на некоторое время все успокоилось. Осталось только добавить, что в соседних регионах никто в общем-то и не знал о таких сложностях. Даже сейчас экологические документы, разработанные, скажем, в Москве намного проще тех, что разрабатывают в Кирове, а значит и дешевле…
За этой серьезной «дележкой» между федеральным и региональным экологическим контролем и «разделом сфер влияния» все, конечно, уже и не вспоминали про русалку – природу. А она все также пылилась в пустой и темной сауне. Только сейчас в бассейне забетонировали слив и превратили его в склад хранения документов по плате за негативное воздействие, экологической проектной документации и бухгалтерских документов. Забавно, но получилось, что к ногам статуи богини природы были возложены дары в виде кубометров макулатуры природоохранного назначения. А сама деятельность по охране природы превратилась в «выбивание оказания природоохранных услуг».
К концу 2008 года законы рынка все же несколько потеснили монополию подведомственных природоохранных центров. Хотя проекты по отходам все также незаконно принимают ТОЛЬКО через покупку программных продуктов «Авиаинструмента», фактического монополиста в этом деле. В Кирове возникло много фирм, оказывающих сходные услуги, и четкие грани «сфер влияния» размылись. Кроме этого накопилось множество судебных прецедентов в пользу того, что лицензия на опасные отходы нужна далеко не всем, а только тем, кто утилизирует отходы и имеет полигоны для их размещения.
Сейчас на дворе уже 2012 и статуя русалки все также пылится в неиспользуемой сауне в подвале, только ее уже не видно из — за наводнивших бассейн пачек экологической документации…
А во внутренней жизни природоохранных органов больше не происходит «сходок» и «переделов сфер влияния», достойных фабулы бандитских романов… или это я просто не в курсе, потому как не работаю в них уже два года?
Отличный экскурс, спасибо