/11/ “У Ногиной появился покровитель

  1. Долгожданное событие.Это очень важный шаг со стороны гаранта Конституции в нашей области Спасибо, уважаемый Никита Юрьевич. Нужно профессииональное объективное расследование трагедии и прежде всего поиска камеры видеонаблюдения с соседнего с перекрестком дома. Появился свидетель (как показано в видео), знающий о наличии этого важного инструмента для доказателства истины. Нужна профессиональная повторная медицинская экспертиза, особенно в отношении принадлежности биоматериала, снятого с заднего колеса троллейбуса. И много других моментов требуется оценить, так как и сам судья Зайцев говорил неоднократно, что нет ни одного прямого доказательства виновности Марины.

  2. Свидетелей, видевших запись с камеры рядом с местом ДТП, как минимум, четверо. Следы на заднем колесе не изменят главное — приговор. В приговоре фигурирует только переднее правое колесо.

  3. Следы ничего не доказывают, ведь троллейбус проезжал после аварии по месту совершения аварии несколько раз.

  4. Дак что же судья Зайцев тогда такой приговор ВЫРИСОВАЛ? Сколько же можно? Это означает: Вынес ЗАВЕДОМО не правосудный приговор ! А где же : » Лучше НЕ посадить 10 виновных, чем посадить одного виновного» Значит при хорошем раскладе для Ногиной- её оправдании, Зайцев должен подать В ОТСТАВКУ!

    1. С такими судьями как Зайцев….в передачке видел…оправдывает и считает нормальными действиями унижение подозреваемого, это нормально? Он же подозреваемый ещё только а не преступник…. с такой моралью работает судьёй, ужас

      1. Хорошо, что Вы об этом написали. Я тоже поразилась реакции судьи на вопрос ведущей по поводу допросов Марины. Он совершенно искренне воскликнул: «И что?». То есть, всё нормально! Напомню, вплоть до конца марта Марина была в статусе СВИДЕТЕЛЯ!
        14 часов допросов 20 и 21 января в убойном (!) отделе, без протоколов, с оскорблениями, угрозами, осмотром личных вещей — это нормально?
        Зайцев невольно «сдал» своих коллег по цеху, подтвердив, что нарушение прав любого человека для них — норма, именно так и работают.

  5. Уважаемый Никита Юрьевич помогите невинной женщине, а что касается Зайцева и следствия полуграмотного, то тут надо ваще ставить вопрос о служебном несоответствии данных лиц, как сказал мне один из следаков наше дело главное довести дело до суда, а что и как…….? Забывают следаки , что они присягу давали и содержимое ее, вот так и едет не винный народ на зону зато отчетность хорошая

  6. Правоохранительная — судебная система работает в угоду власти — политики — VIP персон, неужели не достаточно убедительно свидетельствует само дело — Марины Ногиной?!
    Благо, есть те кому не безразлична (чужая судьба) и общественные организации продолжают свою Святую Борьбу — за справедливость!

  7. Отступитесь! Никогда Никита Юрьевич не будет помогать правосудию. Если бы он хотел, всё давно было бы на своих местах. Не сидел бы невиновный, а виновного довно бы нашли. Полномочий у него море, их не стало меньше со времён Сергиенкова, а кому не узвестно его влияние на всё и вся. Если бы посадить — пожалуста, а истину установить — полномочий не хватает.

  8. Губернатор как гарант Конституции в Кировской области имеет все основания инициировать повторную экспертизу ДТП, так как, судя по прессе и Инету ( в том числе , по заключению независимого экспертно-правового совета) и по недавнему обсуждению, проведенному в студии ТВ г. Кирова, следует, при рассмотрении этого ДТП были нарушены правы Ногиной М. В., гарантированные статьей 6 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод. В частности, нарушен пункт «а» параграфа 3 ст. 6, предусматривающий право быть незамедлительно и подробно уведомленным на понятном ему языке о характере и основании предъявленного ему обвинения… » и параграф 2 ст. 6, т.е. в отношении принципа презумпции невиновности — «каждый человек, обвиняемый в совершении уголовного преступления, считается невиновным до тех пор, пока его виновность не будет установлена законным порядком».
    Так, по мнению независимых юристов-экспертов, право быть «..незамедлительно и подробно уведомленным на понятном ему языке о характере и основании предъявленного ему обвинения…» было нарушено в том, что на стадии предварительного расследования и в судебном заседании Ногиной М.В. вменялось нарушение лицом, управляющим механическим транспортным средством, правил дорожного движения, что повлекло по неосторожности смерть человека, т.е. преступление, предусмотренное ст. 264 ч. 3 УК РФ. Однако ни в постановлении о привлечении в качестве обвиняемой, ни в обвинительном заключении не был конкретизирован механизм причинения повреждений потерпевшей транспортным средством, которым управляла Ногина М.В. В указанных актах, вместо конкретного указания на то, какой именно движущейся частью троллейбуса были причинены повреждения потерпевшей, была приведена неопределенная фраза о том, что обвиняемая «…совершила наезд управляемым ею троллейбусом на пешехода Суворову А.И., причинив повреждения, в результате которых наступила смерть пешехода». Между тем, данный механизм, является составным элементом события данного преступления и подлежит обязательному доказыванию, согласно ч.1 ст. 73 УПК РФ. Кроме того, от точного определения этого механизма зависела проверка всей версии обвинения о наезде на потерпевшую именно троллейбусом, а не другим автотранспортным средством. Именно неясность механизма причинения потерпевшей повреждений, выявленных в ходе судебно-медицинской экспертизы, побудила защиту заявить ходатайство о возвращении данного уголовного дела прокурору на первом судебном заседании по данному делу, однако данное ходатайство было оставлено судом без удовлетворения, посчитав, что конкретизация этого механизма не требуется. Такой подход суда напрямую противоречит толкованию Европейским Судом по правам человека п. «а» § 3 ст. 6 Европейской Конвенции. Европейский Суд многократно отмечал, что «по уголовным делам точное и пол¬ное уведомление об обвинениях, вменяемых обвиняемому, и юри¬дическая квалификация, которую суд мог выдвинуть против него, являются существенными условиями справедливого судебного раз¬бирательства». При этом Европейский Суд подчеркивал: «Уведомление, предусмотренное в статье 6 п. 3 должно касаться одновременно ре¬альных фактов, вменяемых обвиняемому, и которые лежат в основе его обвинения, и их юридической квалификации». Европейский Суд подчеркивает особую роль содержания обвинительного заключения в реализации права обвиняемого знать, в чем он обвиняется: «Обвинительное заключение играет решающую роль в уголов¬ных преследованиях: лицо, привлеченное к участию в деле, должно официально являться уведомленным о юридическом и фактическом основании обвинения, сформулированного против него». Несмотря на свою позицию в отношении ходатайства защиты о возвращении дела прокурору, суд в приговоре конкретизировал обвинение, предъявленное Ногиной М.В. Так, в приговоре указано: «…суд не может исключить возможность переезда Суворовой передним правым колесом с последующим перемещением тела потерпевшей за пределы колеи движения колес троллейбуса…» (Приговор, л.29). Такая конкретизация обвинения в приговоре суда нарушает право Ногиной М.В. на защиту, поскольку она не защищалась от такого механизма причинения повреждений потерпевшей автотранспортным средством, находящимся под ее управлением. Таким образом, предъявление Ногиной М.В. не конкретизированного и нечеткого обвинения на следствии, существенное изменение содержания обвинения в суде, по сравнению с обвинительным заключением, являются нарушением п. «а» § 3 ст. 6 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
    Далее, юристы анализируют нарушение принципа презумпции невиновности. Презумпция невиновности рассматривается Европейским Судом не только как принцип осуществления правосудия, но и как «конкретное и реальное» право обвиняемого считаться невиновным до процессуального момента, определенного пунктом 2 статьи 6 Конвенции. Презумпция невиновности требует, чтобы в уголовных делах суды «не исходили из убеждения или предположения, что инкриминируемое деяние совершено обвиняемым, бремя доказывания возлагается на прокуратуру, а сомнения толкуются в пользу обвиняемого». А приговор суда изобилует предположениями, что противоречит как ч.4 ст. 14 УПК РФ, так и § 2 ст. 6 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Так, описывая событие преступления, вменяемого Ногиной М.В. суд указывает: «…суд не может исключить возможность переезда Суворовой передним правым колесом с последующим перемещением тела потерпевшей за пределы колеи движения колес троллейбуса…При этом кал и кровь, если они произошли от погибшей, могли оказаться на пути движения задних колеси быть заброшенными в пространство между колесами и на арку колеса…». Описывая рюкзак потерпевшей, суд делает очередное предположение: «…суд не имеет возможности исключить, что рюкзак в момент нахождения Суворовой под днищем троллейбуса мог не являться единым целым с девочкой, например, находиться сбоку от нее» По существу, суд, фактически возложил на защиту подсудимой бремя доказывания по делу, оценивая доводы защиты в зависимости от осуществления этой обязанности. Так, в приговоре указано: «Довод защитника адвоката Рылова о том, что Суворова могла быть сбита транспортным средством, двигавшимся в противоположном направлении… никакими доказательствами не подтвержден».
    Независимые юристы подчеркивают, что выявленные нарушения являются основанием для отмены данного приговора в кассационном порядке либо последующего обращения осужденной в Европейский Суд по правам человека.

Добавить комментарий для nadezhda Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *