«Мякишев, возвращайся!»

— сказал бывшему фотографу «ВН» его собрат по камере Сергей Скляров.
Хватит, мол, тебе этой Москвы, все равно настоящая Россия здесь.

Три фундаментальные «фотоистории» (Вятка, Великорецкий крестный
ход и юг Карелии) из жизни русской провинции работы Алексея Мякишева,
собираемые им больше десяти лет, сейчас в выставочном зале.

До отъезда в столицу фотокорреспондентом газеты «Коммерсант» (в самом
конце прошлого века был такой почти единовременный московский призыв,
когда в это издание двинулись сразу трое лучших кировских
фотожурналистов), Алексей служил фотокором «Наблюдателя». Я думаю, от
визуального образа газеты, напечатанной в лихие девяностые на дурной
думаге, с довольно примитивной версткой, останутся лишь лешины
черно-белые фотки: они были непристойно хороши для начинающего СМИ.

Через почти тринадцать лет, навестив родной город, Алексей убедительно
доказал своим творчеством, что не даром провел эти годы. Вместо
обычно сопутствующей новообращенным москвичам надменности и признаков
материальной успешности, он продемонстрировал совсем иное: в высшей
степени серьезное отношение к делу документальной фотографии. Которое
в конце концов конвертируется в признание и востребованность — теперь
не он предлагается, а уже его приглашают на разные интересные
российские и зарубежные фотопроекты. Хотя, сказал Алексей, быть
фрилансером (то есть находиться в свободном полете, не состоя в штате
конкретного издания) становится все трудней, очень большая
конкуренция.

Что касается документальной фотографии, то у нее хорошие перспективы,
сейчас она начинает давать фору концептуальной (субъективно-эмоциональной
либо наоборот отвлеченно заумной, которая все еще популярна в Европе) —
вместе с волной социальных кризисов и движений. Жизнь маленького человека,
непременно носителя какой-то идентичности, которая волнует репортажного
фотографа, опять в фокусе общеинтересного.

Сюрреализм народной жизни

Однако художественная фотография — не прямая констатация явления. Это
было бы слишком просто и примитивно показать нечто явное: прикольное,
грустное, красивое или ужасное, на то есть «мыльница» и поголовное
любительство. Взгляд профессионала прихотлив, изощрен и является
инструментом познания мира, но кроме этого у него еще есть своя
эстетика не без странности, и это обязательно требует от зрителя
мысли и сотворчества. Как любое высокое искусство, черно-белая
фотография элитарна.

Что мы видим у Мякишева? Никогда не прямо изображенное событие, но как
бы круги по воде — то, что вокруг эпицентра, на периферии, то, что
остается самому обычному человеку пережить и почувствовать. Без
пафоса и медийного штампа. Это всегда очень частная жизнь — но в общем
могучем течении (катастрофы, войны, религиозного радения, большого и
малого социального действа). И еще — глубокая погруженность в
предмет и тему, над которой фотограф может работать годами, снова и
снова возвращаясь к ней. Духовность и народность — слишком затасканные
слова, но в данном случае они подходят. При этом Алексей признается,
что в реальности он всегда старается словить некий «сюр», не
переходящий однако в открытый стеб, никогда.

Не случайно его московский наставник, чрезвычайно уважаемый в
профессиональных кругах Георгий Колосов (изобретатель уникальной
техники — пикториальной фотографии), когда смотрел его подборку к
выставке про Великорецкий ход, то заметил: все у тебя тут есть, кроме
молитвы. А потом подумал и сказал, что молитва пожалуй тоже есть — она
во всем, в каждом снимке.

А Москва, говорит Алексей, это сложный город для съемки. Редко
удается сделать что-либо стоящее — везде провода, машины. Мешают.
Подлинная, настоящая жизнь сохранилась только в провинции. Глядя на
нее исключительно через объектив фотокамеры, он немного разочарован
буржуазностью кировского городского пейзажа: теперь здесь все меньше
остается исконных, диких, неприукрашенных мест, которые он прежде так
любил.

Но сама Вятка как раз не в обиде, она, наоборот, рада. Например, тому,
что мир открыт и в скором времени Георгий Пойлов (реальный
инициатор и со-куратор выставки Мякишева) обещался не дать нам всем
здесь засохнуть и замутить какой-то небывалый (международный!)
фотопроект. Или даже фотоконкурс.

Наши достижения

Первое и самое наглядное  — культовая, очень дорогая фотокамера
Leica на груди Алексея Мякишева, данная ему прославленной фирмой если
не в дар, то в доверительное управление и немного для рекламы. Что
очень круто. Она пленочная, для самостоятельной проявки и печати.
Выглядит скромно, но изящно.

Победа в конкурсе Best Fotographer 2009, за репортажный снимок
грузино-российско-абхазского конфликта. Простая правда войны:
взятая на излечение подраненная грузинская древняя бабка в верхнем
ярусе госпитальной койки, русский солдат на нижнем.