Общага на крови

Тема студенческих будней, жестко поставленная популярным писателем
А.Ивановым, доведена молодым драматургом А.Молчановым до летального
исхода. В спектакле театра на Спасской «Убийца»

Этот мир мало пригоден для обитания, а тем более для счастья
человеков — если кто еще не понял, пусть тогда посмотрит новый
спектакль-путешествие в постановке Бориса Павловича. А уж вопрос,
серьезно мучивший кинорежиссера Подниекса еще в конце 80-х («Легко ли
быть молодым?»), сегодня вообще из разряда риторических. По просмотру
«Убийцы» всякому родителю также придется расстаться с иллюзией того,
что они хоть что-то знают о подлинной (а не вымышленной в головах пап
и мам ради их собственного  спокойствия) жизни своих чад. Вот такой
полезный во всех отношениях спектакль ждет юного зрителя театра на
Спасской.

Теперь с ним будут говорить чисто на его языке, давая понять с самого
начала, что больше нет табуизированных тем и слов (слов — за
исключением матерных, тем — любых, например не имеющий особой
связи с сюжетом доверительный рассказ героини о том, как у нее
«началось». Да и остальные разговорчики будут не слабее). Всеми
возможными средствами юному зрителю дают понять, что здесь не театр
в традиционном смысле, и герои рассказывают не сочиненную пьесу, но
некую жизнеподобную историю — допустим, из разряда дорожных баек. Да и
никакие они в общем не герои, а как бы люди из зала. Или из вашей
общаги. Иван Кандинов и Екатерина Романова (относительно новые артисты
театра) играют своих персонажей весьма сильно, в расчете на то, что им
поверят.

Но теперь это не отличники-перфекционисты, каковые были показаны в
проекте «Я (не) уеду из Кирова», а совсем даже наоборот —
деревенские жители, поступившие в городской вуз, но с малой родиной
связанные по рукам и ногам. Оба, в общем, закоренелые неудачники: он
чистый душою до инфантильности и, понятно, «лох»; она — не сказать что
«плохая девочка», однако прожженная, и живет с другим, совсем уже
плохим мальчиком по имени Сека (Александр Андрюшенко), и успела узнать
о жизни самое плохое. Парочка таким образом подобралась вовсе не
сладкая, а взрывоопасная.

Этот плохой Сека посылает хорошего мальчика, который ему должен в
карты, в деревню — выбить большую сумму из третьего игрока, да заодно
и свое чтоб тоже вернул. А если тот не отдаст, то убить. Свою же девку
Сека отправляет туда для контроля за ситуацией. И начинается
их хождение по мукам совести. Густо прослоенное рефлексией героя на
тему взаимоотношения со Всевышним — ведь он просит помочь, и много
богохульствует от отчаяния. В итоге, когда Секу выбросит из окна
и убьет третья сила, неясно — это Бог ему так помог или, наоборот,
наказал? Тем юным зрителям, которые впервые задаются вопросами веры и
которым интересна ее мистическая составляющая, будет потом о чем
потолковать друг с другом: ибо выходит, что мысли, обращенные к Нему,
сбываются — равно как и намерения? (Вообще, текст полон подобных
провокаций, которые как нити ведут к возможным спорам и разговорам на
смежные темы; а о чем еще могут мечтать режиссер и драматург?).

В спектакле заняты всего пять актеров, и нет второстепенных. Даже
выразительная спина в спортивном костюме всю дорогу молчащего папы
(Константин Бояринцев) — много говорит, что за семейка у мальчика и
какие в ней отношения. Нормальная, в принципе, семья, бывает и хуже,
но миры взрослых и молодых никак не пересекаются. Подвыпившая мамаша
заливается соловьем (неожиданная роль Марины Карпичевой: таких
откровенных простолюдинок она, кажется, еще не играла), но  ее речь
— в никуда; на нее никто и не реагирует.

Поэтому основные герои больше молчат. А если и говорят друг с другом,
то злобно или в отчаянии. Зато их внутренняя речь , то есть мысли о
себе и друг о друге — звучит непрестанно, и внутри-то все выглядит
куда человечней, и часто противоположно тому, что говорится. Такое вот
открытие. Обнадеживает.

В спектакле почти нет декораций (Елена Авинова). Символы
рудиментарной жизни: стол, кровать — в смысле пожрать, поспать.
Облупившаяся автобусная остановка, да еще баня с вениками и дымом,
куда парочку по ошибке спровадили родители — как «молодых».
Психоделический свет на заднике. А также звук и музыка (композитор
Роман Цепелев «Illumination Faces»), которые гарантируют атмосферу
драматизма и безысходности, но как принято здесь — в самой утонченной
интерпретации.

Модная пьеса

Молодой драматург Александр Молчанов — представитель «новой
драмы» — был на премьере. Его пьеса идет во многих российских
театрах, а Московский ТЮЗ выдвинул «Убийцу» на «Золотую маску».
Интересно, что в некоторых постановках задуман хэппи-энд и у зрителя
есть основания верить, что герои поженятся. Борис Павлович
предпочитает мрачную концовку и не оставляет надежд: есть божий суд, и
между ними — смерть.