Кто виновен в смерти Алисы Суворовой?

До вынесения приговора Марине Ногиной остались считанные часы

Гособвинение попросило для обвиняемой четыре года лишения свободы. Адвокат 42-летней водительницы троллейбуса затрудняется сказать, по какой статье его подзащитной вынесут приговор.

— Марина Ногина обвинялась в том, что, двигаясь на запрещающий сигнал светофора, сбила 13-летнюю девочку, причинив ей смертельные травмы. Однако, в процессе суда прокурор отказался от обвинения в нарушении Правил дорожного движения, но запросил почти максимальный срок по… той же статье, — говорит Валерий Рылов.

По версии следствия

20 января в 7.40 утра троллейбус с «бортовым номером» 404, которым  управляла Марина Ногина, водитель с 23-летним стажем, шел по улице К.Маркса в сторону вокзала. Проезжая перекресток с улицей Милицейской на запрещающий сигнал светофора, Ногина сбила Алису Суворову. Девочку протащило под днищем троллейбуса, который переехал ребенка в области таза, причинив множественные смертельные «давящие травмы».

Доказательством причастности Ногиной к преступлению стала запись с камер слежения, установленных на перекрестке улиц Азина и Блюхера, зафиксировавших проезжающий троллейбус во время, близкое к ДТП. А также небольшой «мазок» крови (принадлежность которой не установлена) и кала, обнаруженных на внутреннем диске заднего колеса. Также опрос подозреваемой на полиграфе показал, что Ногина волнуется, когда слышит вопрос: знает ли она, кто сбил ребенка?

По утверждению следствия, переехав ребенка 15-тонной махиной, мать двоих детей преспокойно колесила по маршруту еще в течение пяти часов, пока не была задержана сотрудниками милиции. Тело девочки лежало на обочине дороги головой в сторону Октябрьского проспекта.

Главные свидетели

Как показал в суде водитель крана Владыкин, ехавший по К.Маркса на Театральную площадь, чтобы убрать елку, он видел как ребенок, шедший по пешеходному переход, попал под колеса троллейбуса, проезжавшего перекресток на «красный». А также как девочка «выкатилась сзади», но почему-то не остановился и даже не вызвал «скорую».

Владыкин, который вначале утверждал, что троллейбус поворачивал с Милицейской на К.Маркса, а потом изменил показания «так как вспомнил», объяснил, что торопился на работу, да и телефона у него при себе не было. Правда через пару часов, когда его опрашивали в милиции, сотовый уже появился.

Пассажир 404 троллейбуса Клабуков, зам директора одного из кировских предприятий, ехавший в тот день на работу общественным транспортом, рассказал суду, что стоял у водительской кабины и видел, как девочка, которую он заметил через лобовое стекло, «скрылась из поля зрения», а потом троллейбус ощутимо тряхнуло, от чего он даже вскрикнул. Правда, Клабуков не сказал о том водителю и ехал до нужной ему остановки.

Свидетельские показания Клабукова, которые он также менял не один раз: то сфетофор горел желтым, то красным — не вызвали у бывших в зале суда доверия. «Его попросили нарисовать водительскую кабину, у которой он стоял. На рисунке кабина получилась обычная, хотя у учебного троллейбуса, которым управляла Марина, кабина иной формы и несколько больше», — вспоминает очевидец.

Так был ли «красный»?

Еще два свидетеля, допрошенные в суде: водители автомобиля «Шевроле» и пассажирского автобуса — рассказали, что пересекали в то утро перекресток, выезжая на зеленый сигнал светофора с улицы Милицейской на К.Маркса с левым поворотом. Оба утверждают, что видели лежащего на обочине ребенка и троллейбус, который был в 15-70 метрах от светофора.

После таких свидетельских показаний гособвинение сочло, что нет доказательств того, что Ногина пересекала перекресток на запрещающий сигнал светофора, и сняло обвинение.

Также в суде выступила свидетельница, которая рассказала, что то утро случайно услышала разговор одного нетрезвого пассажира, звонившего по сотовому телефону, которому кто-то сказал: Ярик и Колупай бабу сбили, сейчас во дворе на Милицейской стоят. Но следствие эта версия не заинтересовала. «Наблюдателю» удалось установить, что «Ярик» и «Колупай» достаточно известные в криминальном мире личности, входящие, по утверждению оперативных работников, в «кобелевскую группировку».

Очень много вопросов

— Была серьезная надежда на то, что суд примет во внимание заключение судмедэксперта о том, что наезд на ребенка, лежащего на спине, произошел справа налево. Но этого не случилось. Если вспомнить, как лежала потерпевшая: на обочине дороги, головой в сторону Октябрьского проспекта — то любому станет ясно, что троллейбус, как минимум, должен был двигаться в противоположном направлении и по встречной полосе. Или менять всю картину ДТП, — говорит адвокат.

Также следствие не ответило на вопрос, ходя и заявлялось ходатайство о проведении экспертизы (в которой было отказано), как ребенок прошел под дном троллейбуса (клиренс), высота которого от земли 20 сантиметров. А на девочке была теплая одежда и ранец, который остался на ее спине. При этом на лице ребенка ни единой царапины.

В материалах дела нет никаких документов об обследовании клиренса, не опрошены пассажиры, которых в час пик был почти полный салон. Остался неизвестным механизм наезда: какой частью была сбита
девочка, каким колесом совершен наезд и многое другое.

— Давайте решим простую задачу: ширина спаренного колеса троллейбуса 66 сантиметров, при росте девочки 145 см машина должна зацепить не только область таза, но и повредить колени или ребра. А проезжая под углом, травмированная поверхность оказалась бы еще больше. Но этого же не зафиксировано, — объясняет Валерий Рылов.

Однако, при всех обнаруженных «нестыковках», вызывающих серьезное сомнение, которое должно трактоваться в пользу обвиняемого, адвокат «очень сомневается» в вынесении оправдательного приговора. «Если будет оправдательный, — говорит Валерий, — я съем вашу газету. Всю, без сметаны».